– Эх, ты опять за своё, Игорек, – отмахнулась от аргументов соседка и нервно прошла к своей двери, уже ведя беседу сама с собой:
– Бессовестные люди: по 50 рублей уже свечи продают! Так за упокой только купить можно. А за здравие? Где мне с моей пенсией накопить на нормальные свечи? Почему я должна экономить на себе из-за свечей? Или экономить на своих родственниках, покупая дешевые палки, что сгорают за минуту. Психологи фиговы... Мы когда в храм входим, то уже у дверей нас заставляют испытывать чувство вины, если приходится покупать дешевые свечи, да ставить их за упокой. Что же это получается? Я на своих родителях покойных экономлю, на муже, на дочери?.. – она ворчала и ворчала, копаясь в замочной скважине, а Игорь Валентинович смотрел на нее и недоумевал.
Будучи человеком с исключительно научным складом ума, он никогда не понимал все эти церковные обряды, целование и преклонение... невидимому, но требующему денег и покаяния, Богу.
«Лишь бы кому молиться, а идола люди себе сотворят в любом случае. Только не боги судят, стреляют или милосердствуют, а сами люди, перекладывая ответственность за собственное несовершенство на всевозможных идолов», – любил повторять его отец, и Игорь Валентинович вырос, полностью разделяя точку зрения родителя, расстрелянного по ложному доносу.
Зайдя в лифт, он неожиданно поймал себя на мысли, что, разговорившись с соседкой, вовсе забыл, куда путь держал.
– Здоровья вам, Марья Алексеевна! Уезжайте лучше на дачу, не сидите вы в душном городе.
– Так еще холодно, – ответила ему соседка и захлопнула дверь своей квартиры.
– Вот и попрощались. Теперь в парк, – буркнул, нахмурившись, Игорь Валентинович и нажал на кнопку первого этажа.
Глава 2
По местам силы
Несмотря на весеннее солнышко, никакого щебетания птиц в их спальном районе Москвы почему-то не слышалось. Профессор расстроился, ведь он планировал послушать пение птиц в последний час своей жизни, а вместо этого слушал лишь гомон недовольных людей на автобусной остановке. Людей было так много, как когда-то при открытии первого Макдональдса в Москве.
– А что произошло-то? – спросил он у мужчины, что стоял в самом хвосте этой громадной очереди.
– Автобусов нет. В новостях передали, будто какая-то крупная авария. Дороги перекрыли.
– Небось, какая-то шишка в аварию попала, и теперь людей будут мариновать до самой ночи! – вклинилась в разговор женщина из очереди. – Хорошо, что сегодня суббота, а представьте, что было бы в будни!
– Понятно, – иронично усмехнулся Игорь Валентинович. – Будьте здоровы! – от всего сердца пожелал он людям в очереди и пошел дальше своей дорогой.
Чтобы дойти до парка, нужно было пересечь широкий проспект, пройти по диагонали весь микрорайон, обязательно зайти в булочную, где он когда-то познакомился со своей женой. Примечательно, но он знал будущую супругу раньше, еще со школьных времен. Девушка училась в соседней школе, ходила в музыкалку, что располагалась напротив его окон, и он часто наблюдал за ней в бинокль из кухни, но подойти и познакомиться решился только в самом старшем классе, когда увидел ее в булочной.
С тех пор они постоянно покупали там выпечку, а после ходили кормить птиц в лесопарк их района. Там имелась секретная кормушка, что Игорь Валентинович самостоятельно смастерил, и даже лавочка только для них двоих.
Собственноручно изготовленная лавочка была торжественно установлена именно на то место, где они впервые поцеловались, знаменуя собой самое настоящее "место силы". А впоследствии целоваться, сидя на ней, стало для них особенно приятной семейной традицией.
И сейчас никак нельзя было упустить шанс зайти в булочную, в это священное помещение, которое за шестьдесят лет ни разу не поменяло своего назначения: здесь выпекался лучший в Москве хлеб.
– Эй! – постучал он по закрытым дверям. – Эй, откройте! Что у вас там случилось? Сегодня же не воскресенье!
На двери булочной не было никаких объявлений.
– Как странно... – растерялся Игорь Валентинович, нервничая от рушащегося, строго продуманного последнего плана сражения с жизнью. – Нет-нет, мне непременно нужно туда попасть!