– И последнее, о чем скажу, – наконец стал закругляться капитан. – О людях, которые полетят на борту «Ковчега». Большая их часть, три тысячи человек – пассажиры, они же будущие первые поселенцы. Они будут спать всю дорогу до Нью Хоуп. Разбудить мы их должны только на самой планете, если она будет признана пригодной всеми специалистами. В противном случае они проснутся уже на Земле по возвращении, а значит, никаких проблем никому не доставят. Другое дело вы, непосредственные члены экипажа. Каждые полгода полета половина из вас будет так же погружаться в стазис, в то время как остальные станут нести вахту. О своих обязанностях каждый из вас осведомлен прекрасно, но впереди еще неделя, чтобы вникнуть полностью. Именно эта неделя – тот период, когда я буду чрезвычайно терпим к ошибкам или недочетам.
Само собой, Тюссон уставился прямо на меня. Снова.
– При этом я собираюсь следить за каждым пристально и внимательно. И не нужно думать, что если я один, а вас больше тысячи, я что-то упущу. Даже не рассчитывайте на это и помните, что у каждого есть дублеры и они заменят вас на «Ковчеге» до вылета, если я так захочу.
Ха-ха! Можете щуриться на меня сколько угодно, капитан, но у меня-то дублера нет. Иначе я бы точно тут не оказалась, учитывая ваше ко мне необычайное расположение.
– В принципе, я закончил, но готов ответить на все ваши вопросы, – ответом Тюссану была тишина, и он неожиданно расплылся в лучезарной улыбке, хотя мне она показалась скорее уж хищным предвкушающим оскалом. – Неужели нет вопросов? Не нужно меня бояться, я не кусаюсь!
Ну да, сначала мужик объявил себя всевластным повелителем всея «Ковчега» и богом и намекнул на то, что выкинет вон, чуть что не так, а теперь надеется на нормальный открытый диалог? Смешно ведь!
Но оказалось, что считают так далеко не все.
– Капитан, а это правда, что личные отношения между членами экипажа не запрещены и даже приветствуются? – глубоким, я бы даже сказала, томным голосом спросила женщина-модификат с пакетом «Аква» рядом со мной. Я удивленно уставилась на нее. Она что, вот так перед всей толпой пытается флиртовать с Тюссаном? Похоже, что так.
– Это правда. Раньше это не приветствовалось и даже запрещалось. – Да хватит каждый раз так сверлить меня глазами! Хотя сейчас пристального взгляда удостоилась не только я, но и еще несколько Естественных в толпе. – Но теперь сексуальное взаимодействие признано нормальным и даже способным благотворно влиять на атмосферу в экипаже. Но, однако же, за любые, даже самые малейшие конфликты на этой почве будут следовать жесткие дисциплинарные наказание, вплоть до физических.
Прежде все экипажи в основном состояли из Естественных, и как всем нормальным людям им было присуще ревновать, разочаровываться в партнере, испытывать чувство собственничества. И это порождало напряжение, которое при длительных полетах выливалось иногда в весьма неприятные происшествия. Считается, что Модификаты лишены большинства человеческих недостатков. Что к сексу, встречам-расставаниям и созданию постоянных отношений они подходят не столь импульсивно, как люди, а руководствуясь больше расчетом или насущными потребностями. Но я знаю, что далеко не всегда и не со всеми Модификатами это так. А в остальном – время покажет. Еще минут двадцать ушло на заигрывание Тюссана с командой в вопросы-ответы, но потом он все же подвел черту.
– Ну что же, у нас еще будет масса времени на это. А сейчас вам всем следует подготовиться к прохождению карантинной зоны, обеззараживанию и получению вашего первого комплекта обмундирования. Заранее прошу прощения за все неудобства и неприятные ощущения, но вы все знали, на что шли, и обо всем были предупреждены.
И он исчез и с возвышения, и с экрана, а мы побрели в сторону карантинного шлюза галдящей и пока еще разношерстной толпой.
ГЛАВА 3
– Да ладно, Софи! Не смотри на меня с таким сомнением! – чуть подтолкнул меня плечом Арнольд, посмеиваясь над моим замешательством. – Всем нам придется пройти через вживление моего «Лингво»!
Арнольд Штерн был одним из ксенолингвистов «Ковчега». Замечательный парень, мой одногодка и к тому же Естественный. Последний факт заметно облегчил наше с ним дружеское сближение. Надо заметить, что весельчак Арни без проблем общался со всеми вокруг, вне зависимости от их генетического статуса, это у меня были некоторые затруднения. Хотя шел всего лишь пятый день нашей предполетной адаптации и ознакомления с полным объемом будущих служебных обязанностей, а также ношения нового обмундирования, и я надеялась, что свойственное любой человеческой психике привыкание сведет на нет мой дискомфорт. Постепенно я ощущала его все меньше, оказываясь в обществе Модификатов и невольно сравнивая то, как сидит на мне тонкая ткань комбинезона, которая представляла собой, по сути, практически ежедневно обновляемую дышащую пленку биополимера. В конце концов, эй, София, все мы здесь профессионалы в первую очередь, объединенные великой целью, и внешность каждого – вещь вторичная. Убедить себя в этом мне удавалось почти на все сто, за исключением тех моментов, когда я наталкивалась на пристальный взгляд золотистых глаз капитана Тюссана, словно назло то и дело попадавшегося на моем пути, куда бы ни пошла. Под этим напрягающим вниманием я ощущала себя каким-то сборищем физических несовершенств, слишком открыто демонстрируемых этой долбаной одежкой, и режим «профи» вдруг начинал отчаянно буксовать. А еще почему-то слишком женщиной, абсолютно обыкновенной и заурядной, уязвимой и безнадежно теряющейся на фоне великолепных усовершенствованных представительниц собственного пола. И это вызывало стыд и злость. Нельзя быть настолько глупой и примитивной. Отслеживание звездного капитана не имело никакого отношения ко мне как женщине, это более чем очевидно, просто мистер перфекционист слишком переживал за успешность всей миссии в целом и усматривал во мне некую этому угрозу. Вот и сейчас на ужине в большой общей столовой, мне невольно захотелось поежиться под прицелом глаз моего надзирателя, который, сидя за три стола от нас, пялился на меня, словно ожидал, что я накосячу в любую секунду, изредка перенацеливаясь на Арни, когда тот шутливо толкал меня плечом или заглядывал в лицо, приставая с уговорами. Слава звездам, что Модификатам требовался лишь один полноценный прием еды с объемной клетчаткой, все остальное они заменяли пищевыми пластырями, так что есть в присутствии Тюссана мне приходилось только за ужином. Чего он дырки во мне сверлит? Надеется, что подавлюсь насмерть или сорвусь и начну в соседей жрачкой швыряться, давая повод признать себя психически нестабильной? Надо вообще прекратить его замечать – и дело с концом!
– Ну так как, Софи, станешь первой на борту «Ковчега», кто вживит себе мою малышку? – не унимался Арни.
– Солнце, вот на кой черт мне это делать сейчас, когда, во-первых, нам лететь до места еще шесть лет, а во-вторых, до сих пор никаких подтверждений о наличии внеземной разумной жизни не получено абсолютно ниоткуда, и Нью Хоуп не исключение, – повернулась я к приставучему ксенолингвисту. – Для чего мне тогда пригодится твой переводчик? С тамошними пресмыкающимися находить общий язык?
Конечно, при всей симпатии я не собиралась посвящать парня в то, что последним желанием моего отца, даже прописанном в его завещании, была настойчивая рекомендация отказаться от любых вмешательств в организм и усовершенствований. И пока мне удавалось, в общем-то, следовать ей, позволив себе только крайне необходимый минимум. Из всего инородного, не родившегося со мной на этот свет, во мне сейчас были коммуникатор, противозачаточный наночип и капсула экстренной первой помощи, которая должна обеспечить выброс однократной дозы замедляющих все жизненные процессы почти до нуля веществ и вызов помощи одновременно, если я получу тяжелую травму любого свойства. Кратковременная шоковая «заморозка» всех функций давала дополнительное время для обнаружения объекта, то бишь меня, транспортировки и реанимационных процедур, сложись все совсем паршиво. Внедрить их нас обязали, без всяких исключений, и мне пришлось смириться.