Поля невольно подалась к танцующим – шаг, другой. Тут ее, словно гвоздем за подол, Нерошка закогтил. Вот же кот глазастый, все приметит, остановит вовремя.
– Ийии-хо-хо! – Алала вертелась в воздухе, в метре над полом. Нерон, хмуро наблюдая за обрядовыми плясками, неотрывно держал Полю за юбку.
Как всякий, рожденный слепым и прозревший, он видел больше. Эти сияния над головами, над плечами. Этих прильнувших к свечению аур чернильных медуз с тонкими, всосавшимися в чакры щупальцами.
А ведь при вселении князя в лофт тут ни единого мафлока не было! Лепота, чистота, простота и сплошное мррррмяу под хозяйской дланью… И вот нате, паразитов полная хоромина… Жирные откормились – сидят на девушках, как шляпки на грибах, а на иных две-три. Кому в сердечный центр впиявились, кому в подбрюшье. На лицах у танцующих восторг, а бледны стали – впору в морг. А Алала как разрумянилась – ей, в средоточье пляски, тоже много от них силы достается.
«Нашел, кому дом доверить – вещам бездушным. Они и рады от чужого тепла греться, слепочные телеса свои растить… Просил ведь – „Ставь меня домоправителем“. Нет же – „Ты кот, четверолапый, бессловесный“. А эти? Один вид, что люди. Весь ум на слух нахватан или из тырнета… Был дом, а стал – вертеп! Хоть бы мне кошку в пару – мы б вдвоем все кубло расшугали…»
Чем дольше танец, тем полней мафлоки наливались чернотой. Тем прозрачнее и тоньше становились ауры девиц – того гляди, угаснут, и наступит уровень «В чем душа держится». Пора плясуньям подпитаться…
Придерживая Полю, кот следил, чтоб к ней медузы не приблизились. Одна было порхнула, распуская щупальца венцом и метясь наскочить на голову. Тут Нерон сдавленно, сжатой пастью выдал то тихое, но угрожающее «м-м-мау», от которого шипят и пятятся, встопорщившись, коты-противники.
Мафлок отпрянул, подобрав жгуты.
– Нерошка, ты что?..
«Ничего. Все в порядке».
Почти до упаду навертевшись – плясавших в круге тоже иногда подхватывало и приподнимало, – девушки сгрудились к гуре. Кто тяжело дышал, кто ахал в радостной истоме, и все тянулись кочергу потрогать. Та, остыв, стала прежней – антикварной печной утварью, но Алала и в железяке с древком видела древнюю мудрость:
– Жена – щедрая мать-печь. Дает тепло дому, уют семье, жар для готовки. Кочерга же – символ мужа, коему дано раскочегарить печь. Друг без друга им – беда, тоска и холод, вместе же – союз добра и счастья…
Со смешками ученицы-ведуницы собрались к столу, и каждая принялась лопать сладенькое под наставления гуры:
– Ешьте, ешьте! Радуйтесь, это дары князя. И домой берите… Полюшка, обеспечь нашим подругам пакеты в путь-дорожку… Мы теперь – единый круг, дщери богинь; все счастье будет наше… Кто снова в капище придет – та больше узнает и больше получит от княжьих щедрот… Ваша судьба – радоваться каждый час. Забота и печаль – забудьте навсегда эти слова!.. С каждым сеансом замужество ближе, богатство с благоденствием… Чувствуете, как вас мана наполняет? Вместе, хором!..
– Да-а-а!
– А теперь на палас! Ложитесь, кому как душа велит, валяйтесь смело. Пока во чреве сладкое осядет, я поведаю вам мудрость Вед.
Валяние – тоже обряд, служенье неге. И Поля на паласе леживала, знала его силу. Как ни вались, часовой стрелкой ляжешь – головой к сидящей в центре гуре, а ногами к краю. Получается веер из тел. Геометрический сектор – гура в позе Будды, перед ней полукруг очарованных лиц, над нею в полутьме лик князя. Когда сыта, расслаблена, слова сами в душу льются, в сердце остаются.
– …а кто из новозваных пожелает к нам вернуться – дверь всегда открыта! Мы рады подругам с любовью. Нет! Тут не школа, рук не поднимать! Все должно идти от сердца, изнутри. После, как будем до новых встреч расставаться, подойдите к Полюшке, шепните ей на ушко: «Я приду». Она и скажет время для сеанса.
Светка, мягко растолкав других бедрами и плечами, легла ровно посередке, аккурат напротив гуры. Потом тихо выползла червем вперед других, чтоб оказаться ближе к проповедующей Алале. Эта движуха Поле как-то не понравилась. Для начинающей слишком уж драйва много.
Летний вечер долог. За окнами в лучах заката заалело, а затем померкло дальнее заречье с белым городом мечты. Прощались-целовались, брали пироженки с печеньками в хрустящих крафт-пакетах. Те, кто пришел впервые, улучали минутку прошмыгнуть к Поле, узнать день-час и незаметно отдать деньги.