Часть 1. Гроза. Наденька. Ностальгия.
Я скучаю.
Дождь большими каплями падает с характерным звуком на ломкие окна детского дома. Они старые, деревянные, местами гнилые, с потрескавшейся белой краской. Если честно, мне кажется, что от них нет толку. Звуки с улицы, морозный зимний холод и даже дождь. Они ничего не сдерживают. Я люблю слушать дождь и колупать краску ногтями. Истинное наслаждение - оторвать большой кусочек.
Мне больно.
Чувствую легкое покалывание в области подушечки пальцев. Наверное, краска застряла. Провожу большим пальцем по указательному, и легкая боль исчезает. Смотрю на свои ногти. Прямоугольные. Нежно-розовые, с заметными белыми лунками. Довольно длинные уже. Надо будет попросить нашу воспитательницу ножницы. Перевожу взгляд на фаланги пальцев. Маленькая, почти незаметная раньше родинка на безымянном пальце теперь сильно бросается в глаза. Переставляю пальцы, имитируя игру на фортепиано. Да, я закончила музыкальную школу. Но не часто играю. Не сказать, что мне безумно нравиться, но что-то в этом меня цепляет.
Почему вы ушли?
Вернитесь. Умоляю.
- Милая, поднимайся, - в комнату вошла моя соседка - Наденька. Она очень хорошая. Темненькие кудряшки, перевязанные красной ленточкой, немного веснушек на светлом румяном личике и яркие, выразительные медовые глаза, обрамленные длинными ресничками. - Сегодня ужинать подают быстрее, чем всегда. Говорят, пришла какая-то важная персона. И хочет... - она краснеет и улыбается. В уголках ее милых глазок появляются легкие мимические морщинки, - удочерить кого-то, - это неоправданная радость слышится в ее голосе.
Чего хорошего, Надь? Я не хочу жить с чужими людьми, притворяясь, что люблю их. Не хочу играть в семью с незнакомцами. И тебе не советую. Но я сдерживаю свое раздражение: Надежда не заслужила такого обращения.
- А, и переоденься, - девушка становиться серьезной. Наверное, такое поручение ей дала Маргарита Анатольевна - она из наших воспитателей. Полная, измученная жизнью женщина, нашедшая спасение в воспитании детей. Насколько мы узнали, ее муж ушел к молоденькой, а сын бросил, уехав заграницу, даже на прощаясь. Не удивлюсь, если он сейчас в Англии, ведь прощание у него получилось чисто английское. Маргарита - не плохая. Она, может, немного уставшая и раздражительная, особенно по отношению к парням. «Мужчиноненависница». Такое вот у нее прозвище, кстати. Но эта женщина всегда поможет и словом, и делом. - Леся, прошу, сделай, как велела Марго. У нас же потом проблемы будут, - губы Нади стиснуты в тонкую полоску, а в глазах блестит просьба. - Ну, я тогда пошла. Спускайся, как будешь готова, - девушка ускакала в сторону столовой, надеясь обрести сегодня родителей.
Я тебя услышала. Но я не хочу кушать, поэтому не вижу смысла спускаться. А новых родителей я не хочу. Совершенно.
Возвращаюсь ко своему старому занятию. Дождь даже не думает прекращаться - он только усиливается и усиливается. Слышу раскаты грома вдалеке и виднеющуюся тоненькую ломаную ниточку молнии. Осторожно открываю окно и вдыхаю запах свежести, ощущая мелкие капли на лице. Они охлаждают кожу и мочат волосы. Но мне плевать. Только сейчас я ощущаю себя достаточно живой и позволяю нескольким слезам все же скатиться из глаз.
В тот трагический день была такая же погода. Это была вечеринка в честь окончания девятого класса. Мои друзья позвали меня на вечеринку в школу, и я не посмела отказаться. Мне нравиться веселье, танцы, шутки. Но в тот вечер я услышала признание в любви. Это был мой лучший друг с рождения - Антон. Я никогда даже не смотрела на него в романтическом плане. Может, он и был красив, и умен, харизматичен, но он мой самый лучший друг. Я не люблю его, как парня. После признания, ощущая жуткую неловкость и горечь и отказав, я слышала его едкие замечания, мол, что ты ломаешься, как девственница, ведь со мной все хотят мутить. Да, у него не было отбоя от поклонниц, только я никогда не входила в их число. Обидевшись и послав к черту всю эту вечеринку, я попросила маму и папу забрать меня. Они ехали с огорода поздно вечером после тяжелого труда, но все-же согласились подобрать меня у школы. Мы ехали в жуткую грозу, и папа не справился со скользкой дорогой и непослушной машиной, которая начала ему ломаться. Я помню удар. Свои слезы вперемешку с землей и кровью. Я помню боль, когда ощутила, что не могу стоять: вывих правого бедра, трещина в левой ноге. Множество гематом и ссадин. Но самая большая боль пришла, после осознания, что я осталась одна. У меня больше нет ни мамы, ни папы. Полгода лечения в больнице и еще несколько месяцев после я провела у психолога - Александра Валерьевича. Он помог мне немного справится с болью, со страхом машин, однако это не изменило тот факт, что я теперь сломана. Оставленная родителями. Совершенно одинока.