Все интересно и важно в древней и современной Москве; приглядимся же, друзья, к Москвичу, обыкновенному горожанину. Он всем нам знакомый и незнакомый… Вот только что его энергичное лицо, озаренное внимательным взглядом, проплыло перед вами, лицо человека, стремительно поднимающегося из подземных метрополи-теновских глубин по лестнице-ленте. Вы даже не успели как следует разглядеть черты привлекательного лица, но в память запал взгляд - молодой, зоркий, пытливый, пристальный, всепонимающий.
Метро для Москвича - дом родной. Царство вечно хорошей погоды. По лестницам, переходам, залам он движется, не глядя на указатели, безошибочно, быстро и уверенно. Уму непостижимо, как он, находясь в этакой людской каше, ухитряется никого не толкнуть и не задеть плечом. В вагоне он - молодость есть молодость - читает спортивные новости, стоя на одной ноге. Сесть на мягкую скамью он не спешит - на «Новослободской» или «Павелецкой» наверняка войдет старушка или пассажир в годах, придется уступать место и стоит ли из-за трех-четырех минут - от станции до станции - занимать его?
Если вы хотите поговорить с Москвичом по душам, узнать столичные новости, навести полезные справки, - садитесь в такси. Может, конечно, попасться неразговорчивый водитель, который будет молчать на всем пути из Быкова в Домодедово. Или будет - что в жизни не случается! - петь оперные арии, подражая знаменитым солистам: была у меня однажды и такая поездка. Но обычно таксист отличается деловитой словоохотливостью, и, зорко и умело маневрируя в бесконечном машинном потоке, он с удовольствием пооткровенничает с пассажиром о домашних делах, позлословит на перекрестке относительно регулировщика и даже покритикует «Вечернюю Москву» - надо бы ей, московской оповещательнице новостей, быть повеселее… Но одновременно он не забудет показать Трех Лебедей (так называют дома на сваях), новые кварталы (целый город) Бирюлева, цирк, приспособленный для акробатических и иных чудес, и Дом книги на новом Арбате - самый крупный книжный магазин в Европе… Да мало ли что может порассказать неунывающий малый за рулем, делающий за смену едва ли не пятьсот километров! Кого он только не повидает: отвезет пенсионера в аптеку, инженера на завод, космонавта в Звездный городок, снабженца на мясокомбинат, длинноволосого юнца к магазину магнитофонов, художника на Кузнецкий мост, хоккеиста в Лужники… Поистине какая смесь одежд и лиц! Он не прочь поворчать и посетовать, пройтись насчет столичной сутолоки, от которой никуда не деться, но жить без Москвы не может и даже в дни отпуска, жарясь на пляже под крымским солнцем, увидев приехавшего из города на семи холмах, бросается к нему, как к родному: «Ну, как там столица? Не жарко ли? Или, наоборот, дождит?»
У Москвича множество возрастов и профессий. Он завидно молод рано утром, отправляясь первым потоком - от шести до восьми - на завод, в институт, школы, техникумы. От восьми до девяти утра - ему за тридцать, он спешит в конторы, к магазинным прилавкам, в столичные учреждения. После десяти - пауза. И потом начинается поток едущих за покупками, спешащих в магазины, универмаги, мастерские, на рынки…
Москвич гостеприимен. Если он даже невероятно торопится (маршрутная машина уходит ко взлетной площадке через одиннадцать минут!), он все-таки - одним движением руки - укажет дорогу приезжему. Многословные рассуждения Москвичу не по душе, он просто скажет: «Поезжайте до «Сокола», а там спросите, где Песчаные». Он охотно научит приезжего водителя, как миновать дорожные тупики, обозначаемые «кирпичами», и выехать на Большой Каменный мост.
Он любит футбол, хоккей, балет на льду и посещает Лужники или недвижно замирает в положенные часы перед телевизором. Он - театрал и предпочитает либо Малый театр театру на Таганке, либо - последний первому. Он рьяный охотник до художественных выставок и готов день-деньской простоять в очереди перед музеем на Волхонке, чтобы увидеть Джоконду, привезенную в Москву из Лувра, полюбоваться античным золотом или сокровищами скифских курганов.