Он - книжник, записан в трех библиотеках, выписывает «Науку и жизнь» и «Книжное обозрение», покупает «Литературную газету» и «Неделю», а также толстые журналы в киосках, постоянно наведывается в Дом книги на проспекте Калинина, в «Книжную находку», что возле памятника Первопечатнику. Он не прочь побывать на поэтическом вечере и поспорить об авангардистах и классиках, но все же больше любит, если говорить положа руку на сердце, Пушкина и Есенина.
Знает ли он Москву, наш неутомимый Москвич?
Не спешите, друг-читатель, сразу ответить. Да, пожалуй, и невозможен в этом случае односложный ответ. Перед каждым из нас Москва открывается вновь и вновь, иногда самыми неожиданными сторонами. Москва не только город, а целый мир, его постигает каждый по-своему, в меру отпущенных сил, знаний, возможности, зоркости. Взгляните с птичьего полета на серебряную подкову Москвы-реки, ее воды из века в век несут груз русской истории. Говорят, что дубы в Коломенском помнят Ивана Грозного. Под их сенью отдыхали, еще не чуя скорой погибели, отряды мятежного Ивана Болотникова. Дорожки Тверского бульвара навсегда запечатлели легкую поступь Пушкина. Имя Пресни неотделимо от красных баррикад. В полированных плитах Мавзолея можно увидеть не только облака, проплывающие в синеве над Кремлем, но и сверкание штыков тех, кто в сорок первом незабываемом прямо отсюда, с Красной площади, шел в бой.
Прекрасна Москва, озаренная огнями праздничного салюта, расцвеченная фейерверком, который в давние годы именовался «потешным огнем». О, это небо Москвы, украсно-украшенное кремлевскими звездами, оно живет постоянно в сердце, куда бы мы не уехали…
Знаем ли мы Москву? И да, и нет. Да, потому что по множеству улиц пройдем хоть с завязанными глазами. Нет, потому что Москва - это увлекательнейшее путешествие в ближние и дальние пласты Истории. Москву можно уподобить дому, этажи которого соединены скоростным лифтом. Вы едете на нужный этаж, и перед вами - вся Москва. Она действительно вся, но не надо забывать, что и внизу, и вверху еще множество этажей, желательно увидеть каждый, во всей его единственной красоте.
Для того, чтобы слыть Москвичом, вовсе не обязательно жить в столице. Все соотечественники сердцем москвичи. Лев Толстой однажды заметил: «Глядя на Москву, каждый русский понимает, что она - мать». Ни об одном другом городе России не сложено столько былей, преданий, легенд, пословиц, поговорок. В минувшем веке народная мудрость так определяла положение первейших городов страны: «Новгород - отец, Киев - мать, Москва - сердце, Петербург - голова». Говорил народ и о том, что от копеечной свечи Москва сгорела (много споров, какой из пожаров имеется в виду), что Москва людна и хлебосольна, что в Москву ездят за невестами и песнями и что, кто в Москве не бывал, красоты не видал.
У каждого из нас на карте Москвы свои «белые пятна». По мере того как они исчезают, Москвич удивленно разводит руками: как можно было жить в столице и этого не знать! Книга о Москве, которую ты, читатель, держишь в руках, быть может, тебе откроет и такие места, где ты бывал, которые ты знаешь, но которые надо увидеть глазами нашего Времени.
Москву нельзя не любить. Когда ее могущественная и державная красота раскроется в разнообразных чертах и подробностях, ты поймешь, какое это великое счастье - быть Москвичом.
Память слова
С мала ключика студёна потекла река,
С невелика начиналась матушка-Москва…
Песня
Произнесем вслух старые московские наименования, они звучат как докатившееся до наших дней эхо глубокой старины: Большой и Малый Гнездниковские, Оружейные, Ольгинский, Гжельский переулки, Краснопрудные, Полоцкая, Неглинная, Нарофоминская, Мастеровая, Верхняя Масловка, Зубовская улицы, Иваньковское шоссе, Крымская площадь, Новодевичья набережная… Многие названия звучат как стихи. Например, Нагорный переулок расположен по нагорному берегу ручья Золотой Рожок. Охотничья улица в Сокольниках проложена там, где некогда была слобода егерей-охотников.
Обходя седовласый кремлевский холм, кто из нас не любовался стройной проездной Боровицкой башней. Она с давних пор принадлежит к числу тех кремлевских строений, что придавали красоту и величие не только «великоградным стенам» крепости, но и всему «царствующему граду». Для меня, думаю, и для многих, сладостно наименование башни - Боровицкая. В слове «бор» - стозвонный шум сосен, запах хвои, янтарные подтеки на стволах, лепет лесного ручья… При впадении Неглинной в Москву-реку возвышался живописный холм, поросший лесом. Не было еще кремлевских винно-кирпичных кладок, таких нам привычных, и самая буйная фантазия тогдашних книжников не могла представить себе современные московские улицы. На месте Манежа и Университета мирно паслись лоси, медведи шли на водопой по берегу Неглинной - от нынешнего Кузнецкого моста к Александровскому саду… Звери давно разбежались из людного места, ни одного могучего дерева не пощадил топор, и только птицы сохраняют верность старым гнездовьям - столетиями возвращаются они к местам, в которых привыкли жить.