Пожилые люди помнят, что место между Лубянкой и Чистыми прудами в московском простонародном обиходе именовалось Кучковым полем. Давным-давно никакого поля и в помине тут не было, но в старом названии звучала фамилия боярина Кучки, владевшего здесь большими и малыми - «красными» - селами. Кучка и его домочадцы - герои легенд, расцвеченных народной фантазией, о начале Москвы. Тут и злая жена, дочь боярина Кучки, Улита, на которой Юрий Долгорукий женил своего сына князя Андрея, задумавшая вместе с сыновьями Кучки погубить мужа, и охотничьи приключения, и верный пес, идущий по княжескому следу… Трудно отличить правду от вымысла, но несомненно одно: существовала давняя и жестокая распря между Кучковичами и потомками Юрия Долгорукого, ее и запомнил народ. Известно, например, что сын Юрий, владимирский князь Андрей, прозванный Боголюбским, был убит Кучковичами, устроившими заговор-переворот.
Сказание о начале Москвы, записанное довольно поздно, в XVII веке, начиналось словами: «Кто думал-гадал, что Москве царством быти, и кто же знал, что Москве государством слыти?» В этом риторическом возгласе - народное удивление перед необычайной судьбой лесной крепости, не затерявшейся в окраинных суздальских лесах, а выросшей в город, объединивший мало-помалу всю Северную Русь.
Нет, не случайно прозвище основателя Москвы - Долгая Рука. Потомки Юрия Владимировича полностью оправдали пращурово прозвание, хоть путь города через столетия и пространства был нелегким. Надо было миновать и пожарища, и распри, и набеги, всевозможные социальные и исторические неустройства. Как быстро росла Москва, мы можем судить по следующему. Если мы посмотрим на карту начала XIV столетия, то увидим, что все Московское княжество - теперешнее Подмосковье, пределы ныне существующей Московской области. Но при жизни двух поколений, за каких-нибудь сто лет, княжество выросло в тридцать раз, став из Московии Русью Московской. А ведь врагов у земли московской было больше, чем шершней и оводов на летнем пастбище, что на Яузе. И кочевые орды, двигавшиеся под удары бубнов, и богатая, тщеславная Тверь, и Литва, и пожары. Но недаром говорят, что нужда учит и ум дает.
Есть все-таки необходимость сделать небольшое отступление в область топонимики - науки о географических наименованиях. Велось много споров о слове «Москва», которое значительно старше юрода. Откуда взялось наименование реки, поделившейся своим названием с возникшей на ее берегу крепостью? Устанавливать происхождение наименований рек, озер, урочищ, гор, долин всегда трудно - обычно они принадлежат дальним, нередко забытым, исчезнувшим почти без следа первопоселенцам края. Некоторые исследователи выводят происхождение слова «Москва» от обыкновенных старых, древнеславянских «мостков». Иностранцы-путешественники, оказавшись в Москве, пытались истолковать название города как далекое эхо имени библейского Мосоха, внука Ноя, строителя ковчега, спасавшего людей и зверей от потопа. Средневековье любило начало всех начал выводить из библейских сказаний. Некоторые книжники даже писали, что библейский Мосох был праотцем всех славян, прародителем Ляха, Чеха и Руса…
Лет двадцать назад в старых списках немецкие филологи обнаружили наименование «Москва» - географическую точку на карте. Она существовала в тех местах, где некогда жили западные славяне. Об этом говорилось на съезде славистов в 1958 году. Таким образом, было получено весомое подтверждение в пользу славянского происхождения названия. Некоторые лингвисты сближают чешское и словацкое слово «москва» - хлеб в зернах - с нашим гидронимом. На старопольском «москва» означало - пища. В старину у нас чаще говорили «на Москве», то есть на берегу реки.
Сыскать начало всех начал всегда трудно. Для нас Москва - город и река, живущие в неразрывном единстве, хотя слава столицы стократно превзошла известность реки.
Что значит слово «кремль»? Споров об этом немало. Впервые оно упоминается в Софийской летописи под 1445 годом в смысле - крепость внутри города. Но издавна в языке бытовало «кремь» - часть засеки, где растет лучший строевой лес. «Кремлёвый» - значило - крепкий, прочный. Когда говорили «кремлёвая сосна», то все понимали, что речь идет о крепкой и высокой сосне, выросшей на сухой почве - лесной опушке.
Названий в Москве много. Старые - в названиях рек, холмов, родников, урочищ, лесов, полей, сел… Самые новые звучат в наименованиях улиц, переулков, площадей, скверов. Некоторые названия старше самой Белокаменной. Сущевская улица напоминает нам о бывшем некогда Сущеве, входившем, наверное, в число «красных сел» полулегендарного боярина Кучки, первожителя здешних мест. Марьина роща окутана дымкой романтических легенд. Одну из них написал Василий Андреевич Жуковский, вдохновенно рассказавший о любви красавицы Марии к певцу Усладу. В действительности все было куда прозаичнее. Возле села Марьино произрастала в направлении вала роща. Село вошло в городскую черту, а роща - любимое место гулянья простого люда - переняла название исчезнувшего в городских улицах деревянного селения. Кто в Москве не знает Хорошевские улицы? Было здесь невдалеке село Хорошево - ладные дома, крытые тесом. Село оказалось в городской черте, отсюда и Хорошевские улицы. Только недавно в Москве появилась Олимпийская деревня…