– Если ты не знаешь, сколько мне лет в данный момент, то у нас проблемы.
– Ну же, Рейган. Прекрати испытывать мое терпение и дай посмотреть эту чертову штуку.
– В последний раз, когда я тебе что–то показывала, ты мне три дня не звонил.
Он сжался.
– Ты все никак не забудешь, да?
Она швырнула удостоверение в Коди, и он поймал его, прихлопнув к своей груди. Он взглянул на него и затем вернул, выжидающе глядя на меня. Я протянула ему свои права.
– Я думал, ты собиралась уезжать из города, – сказал он, посмотрев вниз, перед тем как отдать мне тонкую пластиковую карту.
– Длинная история. – Сказала я, заталкивая свои права назад в карман. Мои джинсы были настолько узкими, что я была удивлена, как могу уместить в них еще что–то кроме моей задницы.
Коди открыл огромную красную дверь, и Рейган сладко улыбнулась.
– Спасибо, детка.
– Люблю тебя. Будь паинькой.
– Я всегда паинька, – сказала она, подмигивая.
– Увидимся после работы?
– Ага.
Она протолкнула меня в дверь.
– Вы самая странная пара, – произнесла я над басами. В моей груди гудело, и я была уверена, что при каждом такте у меня тряслись кости.
– Ага, – снова сказала Рейган.
Танцпол уже был набит потными, пьяными студентами колледжа. Осенний семестр был в самом разгаре. Рейган направилась к бару и встала в самый конец стойки. Джори подмигнула ей.
– Хочешь, чтобы я освободила для вас места? – спросила она.
Рейган покачала головой:
– Ты предлагаешь это лишь потому, что хочешь мои вчерашние чаевые!
Джори засмеялась. Ее длинные серебристые волосы с несколькими закравшимися черными прядями спадали волнами ей на плечи, на ней было черное мини–платье и армейские сапоги, она нажимала кнопки на кассовом аппарате, одновременно разговаривая с нами. Мы все научились выполнять несколько дел одновременно и двигаться так, словно каждые чаевые были чеком на сто долларов. Если ты умеешь быстро разливать напитки, то у тебя есть шанс работать в баре на востоке, а чаевые, заработанные там за одну неделю, могли бы оплатить счета за месяц.
Здесь я работала барменом уже год, получив это место лишь три месяца спустя после того, как меня наняли в Рэд. Рейган работала со мной рука об руку, и вместе работа у нас шла как по маслу. Джори и другой бармен, Блия, работали в южном баре у входа. По сути, это был обычный киоск, и они обожали, когда мы с Рейган выбирались из города.
– Итак. Что будете пить? – спросила Джори.
Рейган посмотрела на меня, потом на Джори.
– Два "Виски Сауэр"[2].
Я скривилась.
– Минус один сауэр, пожалуйста.
Как только Джори передала нам напитки, мы с Рейган нашли пустой столик и сели, не веря своей удаче.
В выходные это место всегда было забито, и свободный столик в десять тридцать не был обычным делом. Я взяла новую пачку сигарет и встряхнула ее, затем оторвала пластиковую обертку, поднимая верх упаковки. Рэд был основательно задымлен и, находясь в нем, можно было чувствовать, что куришь всю пачку целиком, но, несмотря на это, было здорово сесть за столик и расслабиться. Когда я работала, то успевала лишь разок затянуться, остальное же сгорало, оставаясь недокуренным.
Рейган смотрела, как я прикуриваю сигарету.
– Я тоже хочу.
– Нет, не хочешь.
– Да, хочу!
– Ты два месяца не курила, Рейган. Завтра ты будешь винить меня за то, что я все испортила.
Она жестом обвела помещение.
– Я ведь прямо сейчас курю!
Я посмотрела на нее, сощурившись. Рейган была необычайно красива, с длинными каштановыми волосами, бронзовой кожей и медового цвета глазами. Ее носик был идеально маленьким, не слишком круглым или острым, а с такой кожей она выглядела так, словно только что снялась в рекламе косметики Нитроджина. Мы встретились в начальной школе, и меня мгновенно привлекло к ее брутальной честности. Рейган могла быть довольно устрашающей, даже для Коди, который при росте метр девяносто был почти на тридцать сантиметров выше нее. Она была совершенно очаровательна для тех, кого любила, и совершенно невыносима для всех остальных.
Я была противоположностью необычности.
Мой взъерошенный коричневый боб[3] и тяжелую челку было легко поддерживать в хорошем состоянии, но не многие мужчины находили это сексуальным. Вообще не многие мужчины находили меня сексуальной. Я была девушкой, живущей по соседству, лучшим другом твоего брата. Я выросла с тремя братьями и кузеном Колином и могла бы стать пацанкой, если бы мои едва заметные, но все–таки имеющиеся груди не вышибли меня из клуба только–для–мальчиков в четырнадцать.
– Не будь ребенком, – сказала я. – Если хочешь, сходи и купи себе сама.
Она скрестила руки, насупившись.
– Поэтому я бросаю. Они чертовски дорогие.
Я смотрела на горящую бумагу и табак, зажатые между моими пальцами.
– Моя разорившаяся задница не устает напоминать себе об этом.
Музыка переключилась с чего–то, под что все хотели танцевать, на что–то, под что не хотел танцевать никто, и многие стали уходить прочь с танцпола. Две девушки подошли к нашему столику и обменялись взглядами.
– Это наш столик, – сказала блондинка.
Рейган никак не отреагировала на их приход.
– Прошу прощения, стерва, она с тобой разговаривает, – произнесла брюнетка, ставя свое пиво на стол.
– Рейган, – предупредила я.
Рейган посмотрела на меня ничего не выражающим взглядом, потом также на девушку.
– Это былваш столик. Теперь он наш.
– Мы были здесь первыми, – прошипела блондинка.
– Теперь нет, – сказала Рейган. Она подняла непрошенную бутылку пива и швырнула ее на пол. Содержимое разлилось по темному, плотному ковру.
– Апорт.
Брюнетка наблюдала за пивом, растекающимся по ковру, потом сделала шаг по направлению к Рейган, но ее подруга схватила ее за обе руки. Рейган одарила их совсем не восторженным смешком, потом направила свой взгляд на танцпол. Брюнетка, наконец, последовала за подругой к бару. Я затянулась сигаретой:
– Мне казалось, мы хорошо проведем этот вечер.
– Разве это не было весело?
Я покачала головой, сдержав улыбку. Рейган была отличным другом, но я бы не стала ей перечить. Мне на всю жизнь хватило драк, пока я росла с кучей мальчишек в одном доме. Они не нянчились со мной. Если я не давала отпор, они только дрались еще более нечестно, пока, в конце концов, я не начинала отбиваться. А я всегда отбивалась.
У Рейган же не было никакого оправдания. Она просто склочная стерва.
– Оу, смотри, Меган здесь, – сказала она, указывая на голубоглазую, черноволосую красавицу на танцполе. Я повернула голову. Она была там с Трэвисом Мэддоксом, но, по сути, извивалась перед всеми, кто был на танцполе.
– Ох уж эти Мэддоксы, – сказала Рейган.
– Да уж, – согласилась я, опустошая бокал с виски. – Это было плохой идеей, сегодня у меня не клубное настроение.
– Ой, прекрати, – Рэйган залпом выпила свой сауэр, затем встала. – Те курицы все еще пялятся на наш столик. Пойду, налью нам еще по одной. Ты знаешь – ночка только начинается.
Она взяла наши бокалы и отправилась к бару.
Я повернулась, увидев девушек, смотрящих на меня с надеждой, что я покину столик. Но я не собиралась вставать. Рейган все равно отвоевала бы столик назад, попытайся они его занять, а это вызвало бы одни проблемы.
Когда я повернулась, на стуле Рейган сидел парень. Поначалу я думала, что это Трэвис каким–то образом оказался здесь, но когда осознала свою ошибку, улыбнулась. Трентон Мэддокс наклонился ко мне, скрестив татуированные руки и опустив локти на стол напротив меня. Он потер пальцами щетину, которой был усеян его квадратный подбородок, и его мощные плечи вздулись мышцами под футболкой.
На голове у него было столько же щетины, сколько и на лице, за исключением места на виске, где бледнел маленький шрам.
– Ты выглядишь знакомо.
Я подняла бровь.
– Серьезно? Ты проходишь сюда, садишься, и это все, что лучшее, что ты смог произнести?