Рамон в ужасе закрыл глаза.
- Бог мой, Норин! - прошептал он и, развернувшись, ушел.
- Прости! - крикнула она вслед, но он уже не слышал ее. Откинувшись на подушки, девушка смотрела в потолок и думала, что все к лучшему: рано или поздно Рамон должен был узнать правду.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
На следующий день мисс Плимм помогла Норин принять душ. Вернувшийся пораньше домой Рамон застал ее уже в постели, одетую в одну из очаровательных, белых с вышивкой, ночных рубашек. Мисс Плимм пыталась феном высушить ей волосы, но они были такие густые, что занятие растянулось едва ли не на час.
- Давайте я, - предложил он и забрал фен из рук женщины, - а вы загляните, пожалуйста, на кухню и попросите приготовить что-нибудь латиноамериканское.
- Прекрасно, но я хочу еще до ужина сходить в магазин. Мыло заканчивается.
Рамон вытащил бумажник.
- Купите тогда заодно заколку, - попросил он, - или резинку. Что-нибудь для волос.
- Обязательно, - хитро ухмыльнулась мисс Плимм и, взяв деньги, вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Рамон осторожно присел на край кровати и включил фен. Одной рукой он распутывал волосы Норин, а другой направлял на них струю теплого воздуха. Он сидел, совсем рядом, в одной лишь белоснежной рубашке с расстегнутым воротником, без пиджака и без галстука. От него исходил приятный запах одеколона и мыла, и лицо его было так близко... И самые черные волосы, и самые пронзительные глаза, которые она когда-либо видела, с самыми длинными ресницами... И все это такое искушение для ее губ...
Он почувствовал ее пристальный взгляд, обернулся и погрузился в бездонную глубину ее серых глаз. Расстояние между ними было столь малым, что электрический разряд пронзил ее тело, губы ее приоткрылись, поддавшись силе воздуха, распиравшего грудь и устремившегося наружу.
Фен продолжал работать, забытый и никому не нужный, пока Рамон не выключил его и не отложил в сторону. Потом его рука медленно скользнула по ее длинным густым волосам, поднесла их к губам, и, закрыв глаза, в полной тишине, он прошептал:
- Как я мечтал о твоих волосах!.. Я радовался, что ты закалывала их на макушке: соблазн дотронуться до них становился от этого еще сильнее... Я не раз представлял, каково это - чувствовать их руками, губами... - Ее внезапный вздох заставил его вздрогнуть. - Ты не знала, что я с ума по тебе сходил?
- Нет, - удивленно произнесла Норин, - я и помыслить не могла такое!
Он взял в руки фен и долго глядел на него.
- Я ведь не мог сказать тебе, - произнес он вдруг. - И после свадьбы стал таким язвительным и злым - обижал тебя, держал дистанцию. Так или иначе, Норин, но последние шесть лет я постоянно превращал твою жизнь в кошмар... Но теперь все будет по-другому. Знаешь, мне стало нравиться приходить домой!
- К еще одному пациенту. - Она нервно усмехнулась.
- Ты не пациент, ты сокровище. Я держу тебя под замком и не хочу делиться тобой с другими.
Норин взглянула на него: он шутит? Доверять Рамону она еще не научилась.
Он почувствовал это и, улыбнувшись, продолжал:
- Все в порядке. Хочешь, буду вести себя более сдержанно? Но когда ты снова встанешь на ноги и полностью поправишься, тогда берегись! - мягко пригрозил он. - Ты от меня легко не отделаешься. - Озадаченная, она нахмурилась, но он уже перешел на другое: - Готова к встрече с тетей и дядей?
- Похоже, да.
- Вот увидишь, они стали другими людьми, - произнес Рамон, и его взгляд скользнул по ее лицу, по длинным волосам... - Ух, какая ты сейчас!.. вымолвил он. - Постоянно приходится напоминать себе, что ты еще очень слаба...
- Почему? - бросила она, не подумав.
- Потому что хочу повалить тебя на эти подушки и целовать,- целовать, целовать, пока не попросишь пощады...
- Рамон! - Густой румянец залил ей щеки. А он только поднял руку.
- Мы оба понимаем, что сейчас ты еще не готова для такого времяпрепровождения, так что не волнуйся. Но учти - всe впереди.
- Угроза?
- Нет, обещание, - произнес он нежно. - А пока можешь подумать, какое кольцо ты хочешь.
Норин нахмурилась: вероятно, у нее поднялась температура, но нет - она пощупала рукой холодный лоб.
- Я не ношу кольца, - пробормотала она смущенно.
Рамон взял ее левую руку и посмотрел на длинные тонкие пальцы с коротко подстриженными ногтями.
- Может, из белого золота? - задумчиво предложил он. - С рубинами? Будет соответствовать скрытому в тебе огню.
- Зачем тебе дарить мне кольцо? - так и не придя в себя от растерянности, спросила девушка.
- Хочу, чтобы ты осталась в моей жизни, - просто объяснил он. - И у тебя никого нет, кроме Дональдсона. - Назвав эту фамилию, Рамон поморщился. - Думаю, ты его не любишь, - добавил он резко.
- Мне он нравится... очень нравится, - возразила она.
- Да и мне он нравится. Только этот мужчина не для тебя. Ты не дрожишь и не краснеешь, когда он входит в твою комнату.
- Это еще зачем?
- Истинный возлюбленный должен производить впечатление, - последовал ответ. - Должен пробуждать в тебе сладостные, запретные мысли и желания. Должен заставлять тебя краснеть. В тебе же незаметно ни того, ни другого, ни третьего во время визитов Дональдсона. Зато именно так ты ведешь себя со мной.
Норин сжала зубы и взглянула на него, потом пробормотала:
- Мне холодно. И меня бросает в жар!
- Из-за меня, - согласился он совершенно серьезно. - Ты тоже вызываешь у меня жар, так же как и уважение, восхищение, нежность и желание.
- Я не собираюсь спать с тобой, - отрезала она.
- В твоем состоянии это вряд ли возможно, - он не стал спорить.
- Никогда!
- Ну, это слишком долгий срок. А я буду настойчив.
- Я уеду сегодня же!
- Не уедешь. - Ее гнев только рассмешил его. - Тебе надо отдохнуть. Потом вернется мисс Плимм, и мы пообедаем, потом тебя навестят тетя с дядей, а потом наступит вечер, и я почитаю тебе перед сном.
Норин хотелось убежать, но спрятаться было негде.
- Чего ты от меня хочешь? - спросила она.
- А ты не знаешь? - прошептал он и поцеловал ее. Однако в этом дюцелуе не было ни страсти, ни желания - его переполняла нежность, бескрайняя нежность, какую только можно себе представить. И после, когда он ушел, Норин показалось, что все это ей лишь приснилось.