Где то на стороне, словно в другом измерении, я услышала громкие женские и мужские голоса. Но я не могла понять откуда они доносятся. Казалось вся моя жизнь сосредоточилась в одной точке. Но вдруг Егор словно застыл. Быстро поднялся, укрывая меня одеялом до подбородка. Натянул футболку, треники и лег рядом со мной.
Дверь дернули и Егор ринулся к двери, и открыл его. Это был врач Фролов. Я была настолько расстроена, что даже не смотрела на него и не прислушивалась к их разговорам. Вскоре он вышел, а Егор спешно подошел к кровати, снял треники и я взглянула на его всё ещё немного возбужденный член. Он натянул трусы, треники и принялся спешно одевать меня. Я смотрела прямо на него, но так и не смогла прочитать его эмоции. Он уже поправлял на мне штанишки от пижамы, когда вернулся Стас с шахматами. Егор бережно вместе с подушкой взял меня на руки и подошел к окну, где стояли тумбочка и два стула. На одном из них, усевшись вместе со мной, а на другом врач Фролов - они играли в шахматы.
Мне нравилась забота Егора. Мне нравилась его близость. Мне нравилась его нежность, когда он склоняя голову ко мне слегка касался моего лица губами. Мне нравилось ощущать его силу. И мне нравилось ощущение защищенности.
Хотя я большей частью не участвовала в их разговоре. Я поняла, что я умею играть в шахматы. Но большей частью я думала о случившемся. И, о Боже, я и злилась за то, что нас прервали и была рада этому. Я поняла, что Егор в таком же смятении, как и я, когда он произнёс:
- Нам нужно поговорить, но сегодня по видимому это не получится.
13 часть.
Егор
Я тихо ехал по ночному городу, с наслаждением вдыхая чистый воздух. После больничных запахов хотелось просто отдышаться. И ещё мне нужно было разобраться с произошедшим сегодня. Но вместо этого, у меня перед глазами всё время всплывало её улыбающееся лицо. Оно манило и заставляло сердце стучать в другом ритме. Я смотрел на мелькающие за окном огни города и вдруг осознал, что давно вот так расслабленно, не думая о рабочих делах, не ездил. И уже заходя в свой подъезд и поднимаясь на свой этаж я понял, что у меня не получится обдумать случившееся, слишком много отвлекающих факторов.
Вошёл в квартиру и уже собирался опустить ключи на тумбочку, где обычно клал их. Но меня вдруг охватило странное ощущение, что что-то не так. Нет вещи в прихожей все лежали по своим местам, но присутствие постороннего ощущалось явно. Я тихонько достал пистолет. В голове сами собой стали прокручиваться возможные варианты событий. Выходить обратно в подъезд было опасно - могли поджидать. А я их не заметил по причине того, что мысли были заняты совсем другим. Значит оставался единственно верный вариант, зайти в квартиру как ни в чем не бывало. Я направился в гостиную, оставив свет в прихожей включенным. Включил ночник налил себе из бара выпить и сел в кресло возле балкона. Атмосфера в гостиной накалилась до предела. Я взял в руки стакан и откинулся на спинку кресла. И вдруг услышал голос незваного гостя, а затем и увидел его в дверном проеме:
- Рисковый ты мужик, прокурор.
Я узнал его. Три года тому назад я вел его дело и посадил за кражу. Наглый, безбашенный тип, тогда в зале суда, при вынесении приговора, угрожавший мне расправой. Виктор Хрустов - по кличке Хруст.
- Как ты попал в квартиру? - спросил я слегка переставляя оружие в руке.
- Не верный вопрос прокурор. Правильнее было спросить зачем я здесь. - парировал он.
- Здесь вопросы задаю я. И я могу тебя пристрелить за незаконное проникновение в чужое жилище, угрозу жизни и здоровью и со всеми вытекающими. И меня оправдают. - я уже начал терять терпение. Осознание того, что он мог быть не один, не позволяло здраво мыслить.
- Ты не сделаешь этого. Я тебя не плохо изучил. У меня для этого было достаточно свободного времени. Но это лирика. Не будем тянуть кота за яйца. Ты у нас человек занятой, да и мне не досуг. - он вытянул вперед руку и только теперь я заметил, что у него в руках папка.
- Я оставлю тебе это дело, на небезызвестных тебе лиц, со всеми доказательствами и именами свидетелей. У тебя уже дважды состоялась встреча с военкомом и начальником таможни. Они и на этот раз хотят пожертвовать пешку в моём лице, но я им отказал.