12
Ворочаясь в палатке и пытаясь уснуть, Леонид размышлял о паломниках. Он вчуже сочувствовал им, убившим свои отпуска и ничего не обнаружившим в Зоне. Доллары, конечно, должны их утешить. Гонорар за крушение надежд... Нет, все это было не так просто. Доллары - долларами, но и в теории мистера Боба тоже было нечто весьма утешительное. При всей ее антинаучности. Она даже Леониду чем-то понравилась. Правда, ему не хотелось бы в этом признаваться, но теперь, почти во сне - можно. Идеализм чистейшей воды, а вот - понравилась. Может быть, простотой. А может быть - наоборот. Ибо не так уж она и проста, если разобраться. Он стал разбираться. В пришельцев Леонид не верил, и в Бога тоже, но в неверии своем был нетверд. Это было бы слишком мало - не верить. Или, наоборот, верить. Слишком мало и слишком просто, а природа не терпит простоты. Человек часть природы, и как бы он ни стремился упрощать свои представления, его интуитивно тянет к сложному. Знание сложнее, чем вера или неверие,- и даже фанаты от уфологии пытаются облечь свою веру в некое подобие знания: изучают, систематизируют, строят гипотезы. Так древние схоласты, пытаясь уйти от простой веры в существование ангелов, исчисляли их количество на острие иглы... Мистер Боб тоже нашел свою линию поведения: он оценивает достоверность, усложняя тем самым простенькую схему "верю - не верю". А Леонид, чтобы не осциллировать между этими двумя полюсами, закрепился на третьей позиции: "наплевать". Третья точка - еще одно измерение. "Там, где ты ничего не можешь, ты не должен ничего хотеть". Наверное, это все-таки обидно - ничего не хотеть. Даже там, где ты ничего не можешь. Наверное, поэтому Теория Пресуществления Воображаемого Леониду понравилась. Все-таки, равнодушие не выход из простоты. "Верю - не верю наплевать". Три точки. Плоскость. В английском языке плоскость и пошлость, обозначаются одним и тем же словом. А теория - даже если она неверна - уже выход из плоскости. Из простоты. Заблуждение - это не просто. Заблудиться можно в лесу - так ведь он не плоский! На равнине можно заблудиться - так ведь и она не плоская. Она круглая, и ориентиры скрыты за горизонтом. Или в тумане, который тоже объемен... Но это - для Леонида, которому было наплевать. Паломники же (по крайней мере, большинство из них) примитивнее на целое измерение. Они верят, и теория для них - слабое утешение. Вот мистер Боб и подкрепил ее долларами... Вернувшись к этому глубоко материалистическому выводу, Леонид уснул.
13
Ему приснилось, что он стоит в очереди в кассу за своими ста шестьюдесятью плюс поясной, плюс северная надбавка - итого триста пятьдесят два, минус налог, плюс премия, которая этот налог слегка перекроет,- и сон был в руку. Мистер Боб расплачивался с паломниками за участие в его исследованиях. Гвалт возле палатки стоял почти такой же, как в стройконторе № 4 в день получки. Прихватив полотенце и мыльницу, Леонид выбрался из палатки, обошел сгрудившихся вокруг мистера Боба "коллег" (мистер Боб выкликал их по своему списку, а они протискивались) и побрел к реке. Был уже полдень или около того, погода, как и все эти дни в Зоне, стояла солнечная - лишь два или три перистых облачка на горизонте. Сухие стебли скошенной травы покалывали босые ступни; приятный ветерок с реки освежал лицо. А Леониду почему-то мерещились молнии, ливень, мокрые листья навстречу... Кто-то его догонял, и, оглянувшись, он увидел, что это был Телепат. Он брел чуть быстрее, чем Леонид, и со странным выражением на лице разглядывал не наши денежные знаки. Держал эти три или четыре бумажки веером, как игральные карты, и смотрел на них, свесив голову вперед и к левому плечу. То ли недоумевал, то ли брезговал. Когда Леонид уже отворачивался, Телепат внезапно брызнул на него одним глазом (почти как давеча на мистера Боба) и негромко, но так, чтобы Леониду было слышно, проговорил: - Иудины деньги... Это Леонида не могло касаться и, он ускорил шаги. Но Телепат, убедившись, что Леонид услышал то, что должен был услышать, окликнул его: - Эй... товарищ!- а когда Леонид все-таки не обернулся, возвысил голос:Гражданин! Ведь это невежливо. Пришлось оглянуться. Телепат стоял, широко расставив ноги, на ощупь засовывал доллары в карман обтерханных вельветовых штанов (было в его стойке что-то ковбойское) и сверлил Леонида своим "сквозным" взглядом. - Скажите, пожалуйста,- произнес он очень и очень вежливо,- если это,' конечно, не секрет: вы что-нибудь ощущаете? - Не понял,- сказал Леонид, настораживаясь. - Ну, вот было чудо, - серьезно объяснил Телепат.- Вы о нем узнали, посмотрели на него - и чуда не стало... В этот момент вы что-нибудь ощущаете? Сожаление. Неловкость. Или, может быть, наоборот - радость... А? - Я вас не понимаю,- повторил Леонид. - Значит, тауматафия - это даже не болезнь? - задумчиво и как бы уже про себя продолжал Телепат. - Значит, это просто способ существования? Как творчество, только наоборот. Строители и саперы. Врачи и убийцы. Чудотворцы и тауматафы... Леонид присмотрелся к нему. Нет, он был не пьян. И не издевался. Кажется, даже не угрожал. Обыкновеннейшее любопытство светилось в его глазах... - Послушайте, - сказал Леонид, внутренне холодея перед неизбежно непредсказуемой ситуацией. - Не кажется ли вам, что вы должны передо мной извиниться? Да, Телепат был непредсказуем. - Извините меня, пожалуйста, - раздельно, с какой-то механической покорностью произнес он и добавил: - Прощайте! - и, повернувшись, ушел. "Все-таки пьян",- с облегчением подумал Леонид, и Телепат немедленно споткнулся на ровном месте, заехал, теряя равновесие, другой ногой в коровью лепешку и чуть не растянулся на шпагат. Леонид вытаращил глаза, глядя, как Телепат, балансируя руками и пьяно вихляясь, подбирает под себя ноги. "В стельку!" - мстительно подумал он, и Телепат, едва шагнув, снова споткнулся. Но не упал, а ловко перекувыркнулся через голову, подпрыгнул - и вот он уже стоит лицом к Леониду, весело и трезво грозя ему худым длинным пальцем. - А вот этого у нас не получится! - радостно выкрикнул он и, повернувшись, побежал прочь ровными длинными скачками. Солнечный зайчик плясал на его загорелом затылке - словно тоже смеялся. Леонид с досадой, но неуверенно плюнул себе под ноги и пошел умываться.
14
Возвращаясь, он опять ощутил запах молний, дыхание близкого ливня и мокрые листья в лицо. Ощущение исходило слева. Там, в тени опушки, стояли, уткнувшись рогами друг в друга, три мотоцикла туристов; и там же неспешно клубились, то разбредаясь, то скучиваясь, группки "коллег". В центре самой большой из них сияла загорелая макушка Телепата. Молнии потрескивали оттуда... Палатки не было на месте, а мистера Боба Леонид нашел в "запорожце". Компьютер, завернутый в палатку, лежал на заднем сиденьи, и мистер Боб тщательно его укреплял, чтоб тот не свалился. Все остальное барахло, не уместившееся в багажнике (в том числе одежда Леонида), было как попало свалено на пол машины. - Что происходит?- удивился Леонид. - О, наконец-то!- Мистер Боб затянул последний узел, перебрался на водительское место и распахнул правую Дверцу.- Садитесь, Леонид! Мы берем ноги в руки. - Прямо так? - спросил Леонид. - В плавках? - Потом оденетесь, - нетерпеливо сказал мистер Боб, включив зажигание. Посмотрите туда! - крикнул он, видя, что Леонид колеблется. Леонид посмотрел. Грозовой фронт уже оформился и медленно двигался через луг в их сторону сплошной человеческой массой, а впереди, как две красные дымные молнии, неслись два мотоцикла. - Их тридцать два человека! - проорал мистер Боб. - Со сколькими вы сумеете справиться, Леонид? Не отвечая, Леонид обежал машину, плюхнулся на сиденье, и еще не успел захлопнуть дверцу, как мистер Боб рванул "запорожец" с места. Никогда еще наши машины не двигались по нашим дорогам с такой не нашей скоростью. "Если это - не перегрузка, - подумал Леонид,- то что же тогда испытывают космонавты?" - Что им... от нас на... да?- спросил он, дважды чуть не прикусив язык на одной фразе. - Жертвоприношение! Фанатики везде одинаковы! - Чушь...- пробормотал Леонид, не разжимая зубов, и, рискуя свернуть шею, оглянулся. Мотоциклисты были уже совсем близко. "Ковбойские штучки", подумал он вдруг, а вслух - громко, но все так же сквозь зубы - сказал: Догоняют. - Не успеют,- спокойно отозвался мистер Боб.- Сейчас у них кончится бензин. - Откуда вы знаете? Мистер Боб посмотрел на него и улыбнулся. - Я подготовился, - сказал он. - На всякий случай. Наконец они вылетели на шоссе, и Леонид смог оглянуться уже без риска для своей шеи. Действительно, никаких мотоциклов позади не было... Нет, был! Один. Черный. - Те были красные, - сказал он. - Может быть, не из них? - Из них...- сказал мистер Боб. Он сидел прямо и смотрел в зеркальце заднего вида. - Догадался заглянуть в бак... - Он вдруг отобрал у Леонида полотенце и мыльницу, которые тот, оказывается, все еще держал в руках, и бросил ему под ноги.- Держитесь!- скомандовал он. "Ковбойские штучки..."- опять подумал Леонид и ухватился за какую-то рукоятку на дверце. - За сиденье! - рявкнул мистер Боб. - Я не хочу, чтобы вас вынесло из машины! Леонид ухватился за сиденье. Дорога вильнула влево и накренилась, потом они куда-то летели, а потом Леонида оглушило ударом по темени. На какое-то время он вообще перестал соображать, где верх, где низ, и лишь инстинктивно не выпускал сиденья из рук. Так продолжалось довольно долго, пока наконец он не обнаружил, что "запорожец" стоит, развернувшись поперек какого-то проселка, что мистера Боба на водительском месте нет, а обе дверцы распахнуты. "Ковбойские штучки... - тупо думалось ему, пока он, пошатываясь, выкарабкивался наружу. - Ох уж эти мне ковбойские штучки!". Опрокинутый мотоцикл с вывернутыми вперед рогами лежал, уткнувшись колесом в поваленный вдоль обочины ствол дерева. Как будто он только что долго и упорно бодал его, даже рога свернул, но вот наконец устал и прилег отдохнуть. А мистер Боб сидел на стволе рядом с утомившимся мотоциклом и держал на коленях толстый, лаково отблескивающий конец чего-то длинного. Приблизившись, Леонид увидел, что это длинное было Телепатом, и что мистер Боб бинтовал ему голову. Раскрытая аптечка валялась рядом. - Что с ним? - спросил Леонид. - Болевой шок, - сказал мистер Боб. - Могло быть хуже. Телепат, услышав их голоса, открыл один (незабинтованный) глаз. Ничего "сквозного" не было в его взгляде. - А второй глаз цел? - спросил Леонид. - Он вот так проехался по стволу, - мистер Боб провел правой ладонью по лицу, показав - как.- Содрал кожу. Но глаз уцелел. Телепат шевельнулся и стал подгребать под себя ноги. - Не торопитесь,- сказал ему мистер Боб.- Полежите еще немного.- Он поймал запястье Телепата и, видимо, стал считать пульс. - Почему вы не застегнули шлем? - строго спросил он. - Спешил,- сказал Телепат не забинтованным углом рта. - Значит, вы заранее знали, что вам придется очень быстро ехать? Тем более надо было застегнуть шлем. - Идите вы... - сказал Телепат, не уточняя - куда. - Можете встать, - сказал мистер Боб, отпуская его запястье. - Можете, можете. - Телепат встал, непроизвольно опираясь на плечо мистера Боба. Куда вас отвезти? - Я сам, - сказал Телепат и, покачиваясь, шагнул к своей бодливой лошадке. - Но пешком далеко,- возразил мистер Боб,- а ваш мотоцикл... неисправен. - Если бы мой...- горько сказал Телепат. - Сколько он стоит? - спросил мистер Боб. Телепат резко оглянулся. - Ах, да! - сказал он и стал шарить рукой в кармане штанов. - Чуть не забыл... - Сколько?- повторил мистер Боб. - Вот. - сказал Телепат, извлекая лохматую пачку не наших купюр, и протянул их мистеру Бобу. - Ребята просили вернуть. Нам не надо. - Только для этого вы и гнались за нами? - спросил мистер Боб и заложил руки за спину. Телепат, не ответив, шагнул к нему, оттянул ворот безрукавки и сунул купюры за пазуху. - Да,- буркнул он, отошел и опять склонился над загнанным мотоциклом, силясь поставить его на ноги. - Значит, вы пострадали из-за меня. Тем более я должен заплатить - хотя бы за мотоцикл. Телепат снова выпрямился, уставясь на американца невыразимо грустным' глазом. Леонида он не замечал. - Ехайте отсюда, а? - попросил он. - Ехайте поскорее! Мистер Боб помолчал, изучающе глядя на него. - Хорошо, - сказал он наконец и повернулся к Леониду:- По-моему, он в порядке. Поехали. - Ковбойские штучки!:- наконец-то выговорил Леонид фразу, все это время вертевшуюся у него на языке, и мистер Боб захохотал.