– Кофе. Черный.
Взяв чашку, она села за столик у настоящего окна, выходящего на пустынную Маркет-стрит, и ей вспомнилось, как они с Сарой и друзьями с трудом могли ездить на велосипедах по этому заполненному людьми тротуару. В те годы они просто прислоняли велосипеды к стене, без всяких замков, и заходили в магазинчики, чтобы купить чего-нибудь для своей очередной субботней авантюры.
Дэн О’Лири стоял понурившись у своего велика.
– Черт возьми!
– Что случилось? – Трейси только что вышла от Кауфмана, купив толстую веревку, буханку хлеба и несколько банок арахисового масла и желе; все это лежало у нее в рюкзаке. На оставшиеся деньги она купила десять черных лакричных леденцов и пять красных.
Отец дал ей утром денег, когда она попросила разрешения вместе с Сарой поехать на велосипедах на озеро Каскейдия. Сара там нашла превосходное дерево, чтобы повесить тарзанку. Трейси удивилась, что отец дал денег с такой готовностью. Это была обычная экстравагантность, на которую они с Сарой собирались потратить свои карманные деньги. Уже старшеклассница, Трейси также подрабатывала в кинотеатре у Хатчинса, в билетной будке. Но отец не только дал денег, но и велел потратить их без остатка, сказав, что мистер Кауфман «еле сводит концы с концами». Трейси заподозрила, что дело тут в сыне мистера Кауфмана Питере, который учился вместе с Сарой в шестом классе и все время болел, часто ложась в больницу.
– Шина спустила, – сказал Дэн голосом таким же пустым, как сама шина на переднем колесе его велосипеда.
– Может быть, можно просто подкачать, – выразила надежду Трейси.
– Нет. Она была спущена сегодня утром, и я подкачал перед отправлением. Должно быть, дырка. Прекрасно. Теперь я не могу ехать.
Дэн сбросил свой рюкзак и сел на тротуар.
– В чем дело? – спросила Сара, выходя вместе с Санни из лавки.
– У Дэна спустило колесо.
– Я не могу ехать.
– Попроси мистера Кауфмана позвонить твоей маме, – предложила Трейси. – Может быть, она придет и купит тебе новую камеру.
– Не могу, – ответил Дэн. – Папа и так мне плешь проел из-за моей безалаберности. Говорит, деньги не растут на деревьях.
– Так ты не едешь? – спросила Санни. – А мы так планировали!
Дэн уткнулся лицом в согнутые на коленях руки и не потрудился поправить очки, которые съехали с переносицы.
– Езжайте, ребята, без меня.
– Хорошо, – сказала Санни, садясь на велосипед.
Трейси гневно посмотрела на нее.
– Без него мы не поедем, Санни.
– Не поедем? Мы не виноваты, что у него такой паршивый велик.
– Прекрати, Санни, – сказала Сара.
– Это ты прекрати. Тебя-то кто звал?
– А тебя? – огрызнулась Сара. – Это я нашла дерево, а не ты.
– Замолчите обе, – сказала Трейси. – Если Дэн не может ехать, никто из нас не поедет. – Она схватила Дэна за руку. – Давай, Дэн, вставай. Мы отвезем твой велик к нам домой. Можно привязать веревку к плакучей иве и качаться там.
– Ты смеешься? Мы что, шестилетние? – возмутилась Санни. – Мы собирались прыгать с тарзанки в озеро. А у вас мы будем прыгать на газон?
– Пошли. – Трейси огляделась, но не обнаружила сестры.
Она вздохнула.
– Где Сара?
– Просто прекрасно! – сказала Санни. – Опять она пропала. Час от часу не легче!
Сарин велик по-прежнему стоял прислоненным к стене, но саму ее нигде не было видно.
– Подождите здесь. – Трейси снова зашла в лавку и увидела, что Сара разговаривает с мистером Кауфманом.
– Сара, ты чем занимаешься?
Та полезла в карман и, вытащив пригоршню однодолларовых бумажек и четвертных монеток, выложила на прилавок.
– Покупаю Дэну новую камеру.
Она смахнула рукой волосы с лица. Эти длинные волосы выводили мать из себя, но Сара отказывалась делать стрижку или стягивать их на затылке резинкой.