Первый раз я очутился перед самой гибелью. Жизнь лепестка подходила к концу. Всего пара-тройка часов и законы этого мира могли коснуться и меня. Но я не покинул его сразу. Меня пробрало. Пробрало до глубины. Меня разрывало от боли, которую я сначала не мог объяснить. Ведь ярость была более уместна, чем покалывание по всему телу. Однако я застыл и наблюдал, понимая, что придётся снова увидеть гибель бороздящего лепестка изнутри и незатихающие крики тех, кто обречён переживать подобное. А потом пришло осознавание. Осознавание того, что эти жизни в курсе происходящего, произошедшего и дальнейшего. И вот тогда ненароком мои глаза защипали. Без слёз, но с болью в сердце я вскоре покинул бороздящий лепесток, как только стихли крики. Я не понимал. Как можно испытывать сострадание к тем, кого не знаю? Они же мне никто! Мой путь не заканчивался на их горе. Так почему же мне стало тяжело на душе? Что заставляло меня испытывать сочувствие к мерзким смертным? Букашки, что перед собой не видят, что уж говорить о высшем! Как я посмел вообще им сопереживать? «Повелитель пустоты размяк? Стал тряпкой?»: мне захотелось узнать. Любопытство взяло верх. Негоже оставлять новые чувства без познаний. Неужели что-то скрытое во мне проснулось и вырывалось наружу? Я не мог оставить такое без внимания.
Во второй раз к моему приходу миру оставалось жить один день. Последний клочок вселенной обращался в прах. Однако времени было достаточно, чтобы понять, что творится со мной. Я стал знакомиться с населением. Потратил почти весь день. Среди них оказались простаки глупые донельзя. Таких пороть нужно, как овец, чтобы хоть что-то от них добиться. Один из них вывел меня из себя, и я перерезал весь городок. Сразу полегчало. Однако лишь на минуту. Затем вновь стали раздаваться крики, как в первый раз. Они звучали дико страшно. Их было слышно со всех сторон. А потом… потом передо мной свалился с неба сильный осколок и наступила тишина. Понял я это, когда осколок внутри меня заёрзал. Обожжённое со всех сторон тело, вытекшие глаза, переломанные кости, порванная челюсть и затухающая душа просто не позволили мне определить его разновидность. Схожесть с человеком имелась, однако лишь на первый взгляд. Чем дольше присматривался, тем меньше понимал, что это за существо. И вдруг понял, что он последний, кто остался в этом лепестке. Гробовая тишина вывела меня из ступора, и я успел покинуть обречённый мир перед тем, как меня коснулись его законы. И вот тогда пришло,… понимание пришло. Сильный осколок погибал в последнюю очередь. Первыми гибли остальные и самым мучительным способом, что их крики доносились настолько далеко. Моя боль вызывалась не какой-то там низкосортной жалостью, а пониманием. Мне ведомо, что значит целую вечность начинать с нуля. Каждый раз приближаться к вершине и каждый раз вновь падать вниз. И после определённого раза приходит момент, когда появляется возможность плюнуть мирозданию в лицо. Замысловато, однако зная мироздание, я уверен, что сильный осколок дал хорошего такого леща этой чертовке. Только после тотального унижения и оскорбления высшего существа оно может устроить беспредел для виновника и его пассии ко всему. А учитывая, что бороздящий лепесток постоянно проживает одну и ту же жизнь, то я просто представить не мог, что такого мог сотворить сильный осколок, раз мне дважды довелось увидеть подобный исход. Мне следовало разузнать больше.