Я наконец открыла глаза и сердито уставилась на скелет. Этот интеллектуал, видимо, начитавшись каких-то детских сказок, на полном серьёзе потребовал отрезать мне левую руку. После продолжительного торга мы таки сошлись на примерно ста граммах крови, но как можно быть таким козлом? Умер, так лежи спокойно, не мешай честным людям преступления раскрывать.
Я задумчиво посмотрела на руку. И что резать буду? Вены бы не хотелось, а если пораню, например, ладонь, то нужный объём налить, наверное, не смогу. Надо бы лекаря найти, он откачает, если что.
Маг жизни у нас в отряде, естественно, был не один, но особого выбора всё равно не было, так что я взяла самого молодого, надеясь, что возраст не соизмерен мастерству хотя бы в данном случае. Выслушав меня, он, скажем так, диву дался и честно пообещал помочь, чем сможет.
Я тяжелёхонько вздохнула (это на меня так прочитанная недавно классика действует?) и аккуратно вскрыла вену, не без труда пробив чешую. Ох-х, какая бо-о-оль. Кровь, брызнувшая из раны фонтаном, испарялась, едва касаясь костей. Я, морщась, подождала ещё немного и дала лекарю отмашку – хиль. Когда я откажусь от геймерских словечек? Определённо не в этой жизни.
Я критично посмотрела на рану, от которой теперь осталась лишь розовая полоска и удовлетворённо вздохнула. Поблагодарила парнишу-лекаря (ну и что, что он меня лет на десять старше?) и вновь начала этот… Как его там? Сеанс спиритизма, во!
Я, кажется, забыла упомянуть, но духи не могут не только врать, но и нарушать данные обещания, так что общение прошло как по маслу. Да и разговаривали мы совсем не так, как с маленьким лисёнком, мыслеобразами, а как два цивилизованных людя – словами. И воспоминаниями, естественно.
Как оказалось, человека этого звали Митлом Доаном, и он действительно был наёмником, причём из тех, кто не чурается любой, даже самой грязной работы. А ограбления караванов именно к таким и относятся. Естественно, им не сказали, на кого именно планируется нападение, потому что несмотря на видимую безбашенность, полными идиотами они не были. Так что и имя заказчика, причём настоящее, им тоже было известно. Циариф Понрим Юдос, аристократ, живущий в Террине, городе невдалеке от столицы Аркции. Лично Митл с ним не встречался, но их командир, как ему помнится, говорил что-то о его чрезмерной молчаливости, да и только. Возраст, место жительства, профессия… всего этого наёмник не знал, но имени более чем достаточно.
К следующему утру мы уже были в Террине и докапывались до местных полицейских, тьфу ты, стражей. Узнавали об предполагаемом преступнике всё, что могли. А могли, видимо, не так уж и много, потому как никакой особо ценной информации в архивах не оказалось. Пятьдесят четыре года, холост, имеет приличных размеров сеть магазинов одежды, окончил какой-то там университет, живёт на улице им. Тсура (популярного писателя), в девятнадцатом доме. Ничего интересного.
У них тут, кстати, есть… Ну не знаю даже, база данных, наверное. В общем, они имеют какие-то специальные артефакты, в которые можно загружать информацию, а после воспроизводить. Выглядит всё это ужасно высокотехнологично, что решительно не вяжется с окружающим видом. Прямо магическая голограмма, честное слово.
Но я немножко отвлеклась. В общем, мои слова вполне справедливо решили проверить, рассудив, что я, конечно, лапочка, которую кхм-кхм, назначила сама принцесса, но верить мне на слово всё-таки нельзя. В общем, наша супер-детективная команда разделилась на две группы – одна идёт к Циарифу, другая – к семье наёмника, которую также нашли через полицейскую базу данных. Н-да уж, звучит, как в каком-нибудь второсортненьком детективчике или боевичке. Что поделать, если это выражение никак не выходит из головы.
И вот мы всей этой оравой, с которой примешались ещё и поли… Да блин! Стражи. А раньше у меня проблем с этим словом вроде не было. Я, признаться, так и не поняла зачем нужно так много народу, но решила, что детективам просто не хочется (или даже не можется) оставаться в стороне, а стражники увязались за нами по долгу службы.
По дороге я вдруг совершенно случайно вспомнила, что подозреваемый-то живой, а значит и допросить его моими методами не выйдет. Можно, конечно, не разбираясь вынести ему приговор и сразу же привести его в исполнение, а там уже и выяснить, кто прав, кто виноват. Только вот не по мне этот способ, совсем не по мне. После моей мутации к виду крови и всяких там кишок я отношусь много терпимее, чем до этого, да и душевных терзаний по поводу убиённых зверушек никогда не испытывала, по вполне очевидной причине – либо я их, либо они меня. Однако людей я ни разу не убивала и не планировала делать ничего такого в обозримом будущем. Ранить – без проблем, было, и не раз, но действительно лишить кого-то жизни, пусть даже чужими руками я просто не смогу. Моральные устои не позволят. И знаете, на самом деле меня этот факт невероятно, прямо-таки невообразимо радует. Я всё ещё человек. Я всё ещё держусь своих принципов. Я всё ещё я.