«Как только что сделала одна из них», — заметил он краешком сознания.
Стрелки морской пехоты на фок- и грот-марсах открыли ответный огонь, и если уж их нарезные ружья не были намного точнее в сложившихся условиях, то факт, что они были оснащены кремневыми, а не фитильными замками, как минимум, означал их значительно более высокую скорострельность. На одной из карронад на миделе правого борта кто-то закричал, когда один из этих фитильных мушкетов всё-таки нашёл свою цель, но Аэрли увидел, как с бизань-мачты «Архангела Чихиро» свалилось и рухнуло на полуют тело, с силой, перемалывающей кости в порошок, когда один из его морских пехотинцев вернул комплимент.
«Думаю, сейчас мы уже достаточно близко», — подумал он и взглянул на Латика.
— Давайте, мастер Латик! — решительно сказал он, и первый лейтенант свистнул в свисток.
Сэр Хейрам Вейлар даже не повернул головы, когда на палубу позади него рухнуло тело одного из моряков. Человек, вероятно, был мёртв ещё до того, как упал; сейчас он почти наверняка был мёртв, и это был не первый труп, который когда-либо видел Вейлар. Он обратил на него не больше внимания, чем на щепки, внезапно покрывшие палубу вокруг его ног, когда три или четыре черисийский мушкетные пули с глухим стуком вонзились в палубу. Он отметил, что стрелок с другого корабля, очевидно, распознал в нём офицера, даже если они не понял точно, какой богатый приз он получит. И всё же это было отстранённое наблюдение, которому не позволялось проникать под поверхность его разума. Коммодор едва ли осознавал свою собственную смертность, но у него были другие причины для беспокойства, так как кончик длинного, похожего на копьё утлегаря черисийца начал приближаться к гакаборту «Архангела Чихиро».
«Лангхорн, это будет больно»! — сказал он себе. Черисиец подошёл даже ближе, чем он ожидал. Казалось, словно капитан другого галеона намеревался вступить в бой с расстояния не более тридцати ярдов. На таком расстоянии даже относительно неопытные артиллеристы Вейлара, скорее всего, не промахнулись бы, и он поморщился, представив себе кровавую бойню, которая вот-вот должна была начаться.
«Но на нас обоих, мой еретический друг», — мрачно подумал он. — «На нас обоих».
Ещё несколько минут, и…
— Руль на левый борт! — рявкнул сэр Данкин Аэрли. — Быстро! Сейчас же!
— Есть руль на левый борт, сэр! — подтверждающе отрапортовал чиф Вейган, и он и его помощник закрутили рукоятки большого двойного колеса влево, так что они замелькали
Движение штурвала переместило румпель корабля на левый борт, что повернуло перо руля в противоположном направлении. Что, в свою очередь, заставило корабль резко повернуть на правый борт.
Глаза Вейлара распахнулись, когда черисиец внезапно сменил курс. Это было последнее, чего он ожидал, тем более что это заставило его отвернуть от «Архангела Чихиро» — повернуться с наветренной стороны поперёк кильватера его флагмана, а не идти рядом с подветренной стороны, как он ожидал. Его реи повернулись с точностью метронома, когда его курс изменился, продолжая вести его, но он резко замедлился, так как его новый курс приблизил его к ветру, и первоначальное удивление Вейлара начало превращаться в хмурое замешательство, так как он обнаружил, что смотрит на орудийные порты левого борта черисийского галеона.
Его закрытые орудийные порты левого борта, потому что когда он вступил в бой, он дал залп орудиями правого борта.
— Быстрее, парни! Быстрее! — крикнул Гектор вниз через решётки люка.
В этом увещевании, пожалуй, не было необходимости. Офицеры и матросы, отвечающие за главный калибр «Судьбы», несомненно, слышали свисток лейтенанта Латика почти так же хорошо, как пушкари карронад на орудиях спардека. Однако капитан Аэрли был не из тех, кто рискует чем-то подобным. Одним из его основополагающих принципов было то, что компетентный офицер делает всё возможное перед боем, чтобы свести к минимуму вероятность ошибок или недоразумений. Они должны были случиться в любом случае, как только сражение вступило бы в силу, но хороший офицер делал всё возможное, чтобы их было как можно меньше… и чтобы они не произошли раньше, чем должны были.