Глаза Мерлина Атравеса резко открылись.
Нимуэ Албан всегда спала глубоко и спокойно. Она никогда по-настоящему не любила просыпаться, и процесс приведения её мозга в состояние полного бодрствования обычно занимал не менее минуты или двух. Мерлин был не таким. Для него переход от «сна», как требовал от него Кайлеб каждую ночь, к полному пробуждению был таким же резким, как поворот выключателя.
Что, в конце концов, именно так и произошло.
Поэтому, когда эти сапфировые глаза открылись, он полностью осознавал своё окружение и который сейчас час. Это так же означало, что он полностью осознавал, что его внутренние часы не должны были будить его ещё час и двенадцать минут.
— Лейтенант-коммандер Албан.
Глаза Мерлина, верные непроизвольным рефлексам своего человеческого прототипа, расширились от удивления, когда в его электронном мозгу тихо прозвучал голос.
— Сыч? — выпалил он, настолько удивлённый, что фактически заговорил вслух. — Это ты, Сыч? — продолжил он, тем самым (как он понял мгновение спустя) подтвердив своё удивление, поскольку он никак не мог не узнать голос далёкого ИИ. По крайней мере, на этот раз ему удалось произнести это про себя. Немаловажное соображение, учитывая, что стены его гостевой спальни здесь, в штаб-квартире герцога Восточной Доли в Мейкелберге, едва ли можно было назвать звуконепроницаемыми.
— Да, лейтенант-коммандер Албан, — подтвердил компьютер.
— Что случилось? — требовательно спросил Мерлин, его расширенные глаза снова сузились в раздумье.
— Возникла ситуация, не предусмотренная моими инструкциями, и мне требуется ваше указание, чтобы разрешить её, лейтенант-коммандер Албан.
— В каком смысле? — Голос Мерлина стал напряжённее. Это был первый раз, когда ИИ вступил с ним в контакт без особых инструкций на это. Таким образом, это было доказательством того, что полное самосознание, которое, как обещало руководство, постепенно должно было развиться у Сыча, действительно начало себя проявлять. Но тот факт, что компьютер разбудил его, наводил на мысль, что то, что побудило его раскрыть свои развивающиеся способности, не подпадало под категорию хороших новостей.
— Я только что получил регулярную загрузку с одного из дистанционных датчиков СНАРКа Чарли-Браво-Семь-Девять-Один-Три, — ответил Сыч на его вопрос. — Анализ его содержимого предполагает, что вы хотели бы, чтобы я привлёк к нему ваше внимание.
— Что это за содержимое? — спросил Мерлин. Двухбуквенное начальное обозначение СНАРКа указывало на то, что это была одна из корисандийских разведывательных платформ, но, хотя его собственная память была такой же совершенной, как у Сыча, теперь он не пытался «запомнить» полное обозначение ни одной из них.
— Субъект Хаскенс, отец Тиман, был похищен, — сказал Сыч.
— Что? — Мерлин резко сел на кровати.
— Субъект Хаскенс, отец Тиман, был похищен, — сказал Сыч, и, развивал он там самосознание или нет, электронный голос ИИ звучал слишком спокойно. Безразлично.
— Когда? — требовательно спросил Мерлин, поворачиваясь всем телом, чтобы поставить ноги на пол, и уже потянувшись за своей одеждой.
— Он был похищен примерно пять часов девятнадцать минут и тридцать одну секунду назад, лейтенант-коммандер, — ответил Сыч.
— И ты говоришь мне об этом только сейчас? — Мерлин знал, что вопрос был несправедливым, даже когда он его задал. То, что Сыч сам решил вообще упомянуть об этом, был почти чудом, но даже так…
— У меня не было конкретных инструкций следить за похищениями, лейтенант-коммандер, — спокойно сказал ему Сыч. — В отсутствие таких инструкций, мои фильтры не сразу привлекли моё внимание к этому событию. Я обнаружил ситуацию только в результате обычного сброса данных от Чарли-Браво-Семь-Девять-Один-Три. Когда я загрузил данные, я сразу же связался с вами.
Мерлин встал, натягивая штаны и потянувшись за своей курткой.
— Какова текущая ситуация у Хаскенса? Дай мне картинку со СНАРКа в реальном времени!
— Конечно, лейтенант-коммандер.
ИИ повиновался инструкции почти мгновенно, и Мерлин Атравес потрясённо охнул, когда в его электронном мозгу внезапно появилось изображение.
«Боже милостивый, — ошеломлённо подумал уголок его сознания. — Боже милостивый!»
Он вздрогнул, когда аудиосенсоры СНАРКа добросовестно наполнили его чувства раздирающим горло криком. Кровавый ужас этой сцены обрушился на него, и тот же самый оцепенелый, отдалённый уголок его сознания понял, что, если бы он всё ещё был существом из плоти и крови, его желудок автоматически поднялся бы в знак протеста.