Арнальд Стивирт заставил себя стоять неподвижно, сцепив руки за спиной, с бесстрастным лицом, так как доларцы толпились вокруг «Щита» и «Дротика». Дым теперь был таким плотным, что он мог видеть только верхушки мачт вражеских галеонов, но было и так ясно, что там происходит. С замедлившимся «Дротиком» и зажаты сзади него «Щитом», головной доларский галеон постепенно обгонял два черисийских корабля. Пройдёт совсем немного времени, прежде чем он сможет повернуть дальше на запад, пытаясь возглавить доларскую линию, возможно, даже занять позицию, чтобы нанести удар по «Дротику» спереди.
«А я всё ещё не в состоянии начать бой!»
Он глянул на свои собственные паруса и принял решение.
— Отдать рифы марселя, мастер Малдин! — решительно сказал он. — И после этого, поднять брамсели, будьте любезны.
«Ах ты, ублюдок», — мрачно подумал Жон Павел.
Палуба «Дротика» была завалена убитыми и ранеными. Обломки мачт, парусов и рангоута были убраны, и корабль снова находился под полным контролем, но даже с установленным гротом он сдавал позиции своим противникам. Ведущий доларец был на два корабельных корпуса впереди него, и второй корабль в доларской линии тоже начал уходить вперёд. Третий галеон приблизился, чтобы обрушиться на него, хотя этот корабль, казалось, сам был довольно хорошо потрёпан. Он слышал, как «Щит» за кормой по-прежнему яростно сражается — теперь уже с четвёртым кораблём в доларской линии — и глаза Павела стали решительными и твёрдыми, когда он увидел, что угол наклона мачт первого доларца начал смещаться.
Тот поменял свой курс, чтобы пересечь курс «Дротика», и он повернулся к своим собственным рулевым.
— Поверните нас на два румба на правый борт! — приказал он.
— Сэр! Сэр!
Хэрис Айвейн повернулся на высокий голос. Гардемарин Уолкир побежал прямо к нему, почти не замешкавшись от того, что перед ним матрос отшатнулся назад. Обе руки раненого взлетели вверх, чтобы схватиться за забрызганные кровью руины на том месте, где только что было его лицо, и он упал на палубу прямо перед Уолкиром. Мальчик просто перелетел через тело и остановился, задыхаясь.
— Что? — требовательно спросил Айвейн.
— Сэр, — выпалил Уолкир, — «Дротик» поворачивает на правый борт! Примерно два румба, я думаю! И… и я не смог увидеть наверняка, но я думаю, это потому, что враг пытается обойти его спереди!
— Хороший парень!
Айвейн хлопнул мальчика по спине, затем повернулся к своим рулевым.
— Три румба на правый борт! — рявкнул он, затем поднял свою рупорную трубу.
— Команда наверх! Отдать рифы и приготовится отдать грот!
«Дротик» повернул на правый борт, изменив курс, чтобы принять ветер на свой правый борт, так как «Ракураи» попытался обойти его спереди. «Дротик» поворачивал внутри меньшего корабля, сокращая расстояние, но «Ракураи» теперь был значительно быстрее, и поединок между ними удвоился в свирепости. «Бе́дард», держа строй с «Ракураи», продолжала яростно стрелять, нанося удары по раковине «Дротика», и Павел был искренне благодарен, что точность доларцев не соответствовала ни их дисциплине, ни их решимости.
Несмотря на это, его корабль был сильно повреждён, и он знал это. Он потерял пять орудий с левого борта, а его орудийные расчёты правого борта сильно поредели из-за необходимости замены убитых и раненых на другой батарее. У него никогда не было достаточного количества артиллеристов, чтобы полностью укомплектовать оба борта одновременно; а с такой скоростью на орудиях правого борта у него вообще слишком быстро никого не останется.
Внезапно кто-то радостно закричал, и он развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как бизань-мачта «Великого Викария Мариса» свалилась за борт. Доларский галеон резко замедлил ход, и было очевидно, что обломки мешают ему слушаться руля. На глазах у Павела его грот-мачта последовала за бизанью, и потрёпанный доларец отвалился от ветра, дрейфуя к подветренной стороне.