Но эта конкретная рыбацкая лодка была одной из постоянных плавающих к Доларской Банке, и за время пребывания эскадры на Острове Сокровищ её шкипер действительно продал им много рыбы. Как и большинство уроженцев Харчонга, он ежедневно молился, чтобы Бог и Архангелы сохранили чиновников харчонгской бюрократии в безопасности, здоровыми, счастливыми… и далеко-далеко от него, и это делало базу на Острове Сокровищ одним из его любимых портов. Он получал гораздо лучшую цену за свой улов от черисийской эскадры, чем когда-либо мог получить где-либо ещё, и при этом ему не нужно было платить мзду начальнику порта и полудюжине других мелких чиновников.
В ходе своих скрытных сделок, он и Мензир встречались несколько раз. На самом деле, адмирал взял за правило время от времени выпивать с этим человеком бокал виски, и во время этих встреч между ними возникло нечто более близкое, чем чисто профессиональные отношения, но слишком далёкое от того, что можно было бы назвать «дружбой». Мензир никогда не сомневался, что рыбак был таким же хитрым, когда они появились. Он должен был знать, что истинная причина, по которой иностранный адмирал водит дружбу со шкипером скромного рыбацкого судна, заключается в том, что адмирал, о котором идёт речь, намеренно культивирует источники информации. Самым интересным в этом было его явное желание, чтобы его культивировали. Учитывая, сколько у худородных харчонгцев было причин не любить свою собственную аристократию и коррумпированных бюрократов, которые ей служили, определённая готовность оказать этим аристократам и бюрократам медвежью услугу была достаточно понятна. Однако сделать то же самое с Церковью — это было совсем другое дело, и всё же Мензир пришёл к выводу, что у шкипера были свои причины поступать именно так.
Так что нет, он не был готов проигнорировать информацию и околичное предупреждение этого человека. Это также не означало, что он был готов слепо принять её, но она довольно хорошо сочеталось с другими фрагментами информации, которые он смог собрать. И это был бы в высшей степени разумный способ для Тирска действовать дальше.
«Ты здорово подпалил им бороды в Юй-Шай, — сказал он сам себе, продолжая наблюдать за зловещей стеной пурпурно-черного облака, марширующего к нему. — И только Лангхорн знает, сколько тысяч марок стоили флотское имущество и артиллерия, которые ты отправил на дно. Но если Тирск действительно вывел в море так много кораблей, похоже, тебе пора отправляться домой. И я чертовски уверен, что ты не хочешь, чтобы тебя унесло в Залив ещё глубже, чем ты можешь себе позволить!»
Проблема заключалась в том, что он, возможно, не очень хорошо контролировал, куда его занесло.
— Хорошо, Рейф, — сказал он. — Я не думаю, что положение дел улучшится, и я так же не хотел бы, чтобы кто-нибудь из нас потерял мачты посреди ночи из-за чего-то, что мы не смогли предвидеть.
— О, я думаю, что смогу согласиться с этим, сэр.
— Хорошо. — Мензир оскалил зубы, затем поморщился. — Я пахну намного хуже, чем это. Передайте сигнал, пока у нас ещё достаточно света. Спустить верхние реи. Затем я хочу, чтобы бом-брамсели и брамсели были убраны и приготовлены штормовые паруса.
Махгейл приподнял одну бровь. Мензир, очевидно, ожидал, что погода станет намного хуже. Либо так, либо он внезапно стал гораздо более робким, чем Махгейл его когда-либо видел.
Он глянул на зловещий западный горизонт и решил, что адмирал был прав.
— Да, сэр. Я займусь этим немедленно, — сказал он.
II. КЕВ «Ракурай», 46, Доларский Залив
.II.
КЕВ «Ракурай», 46, Доларский Залив
Находясь в тысяче восьмистах милях к востоку от Острова Когтя, КЕВ «Ракураи» медленно, но верно плыл на запад. Уже наступила ночь, и граф Тирск стоял на шканцах «Ракураи» с трубкой в зубах, глядя в ясное, усыпанное звёздами небо.
Он перевёл взгляд с небес на другую россыпь звёзд — на этот раз на движущиеся огоньки флота.
Его флота.
В этом флоте было сорок два галеона, более половины всей доли Королевства Долар в огромном новом флоте Матери-Церкви. Двадцать восемь из них были переоборудованными торговыми галеонами, как и сам «Ракураи»; однако остальные четырнадцать были специально построенными военными галеонами, однотипными с «Великим Викарием Марисом» сэра Даранда Рохсейла. На самом деле, как Тирск и обещал, «Великий Викарий Марис» был здесь, и при этом нёс вымпел командира дивизиона. Тирск по-прежнему считал Рохсейла высокомерной, самоуверенной, аристократической занозой в заднице, однако не мог отрицать, что этот человек был бойцом. Тирск был готов упустить из виду довольно многое, когда человек продемонстрировал явное мужество, которым Рохсейл очевидно обладал.