Оружейник принёс и раздал тесаки и абордажные пики. Новомодные пистолеты, которые были изобретены для Императорской Гвардии, стали гораздо более распространёнными, и теперь старшим унтер-офицерам и морякам выдавались более простые гладкоствольные версии. Волки — лёгкие противопехотные орудия на вертлюжных установках — были подготовлены и подняты на боевые марсы. Расчёты карронад толпились на верхней палубе, готовя свои орудия, в то время как дождь отскакивал от их коротких стволов, словно брызги пресной воды. До тех пор, пока орудия на верхней палубе не нагрелись, надёжность кремневых замков вызывала сомнения, поэтому отрезки старомодных медленных фитилей были обёрнуты вокруг фитильных пальников и помещены в закрытые парусиной кадки, где предательский огонь был бы защищён как от враждебных глаз, так и от гасящего их дождя.
Над палубами ещё больше людей растягивали защитные сети, чтобы ловить падающие блоки и оборванные снасти. Другие моряки готовили цепные стропы, чтобы поддерживать реи. Лодки, которые обычно размещались в середине судна, были подняты, перекинуты за борт и отбуксированы за корму, где они не могли образовать смертоносных осколков в случае попадания вражеских снарядов. На нижних палубах хирурги раскладывали ножи и пилы, целители раскладывали фламандский мох и бинты, а санитары мыли столы в столовой, где слишком скоро будут лежать раненые, мечась в агонии.
Черисийский стандарт предполагал, что начать бой можно через пятнадцать минут после начала подготовки. Сегодня это заняло в два раза больше времени, потому что было время. Время сделать всё правильно. Время подготовиться, не рискуя несчастными случаями и травмами. Время перепроверить каждый аспект процесса.
На борту флагмана или на борту любого из кораблей, следовавших в кильватере КЕВ «Армак», не было ни одного человека, который бы не понимал точно, с чем они столкнулись. Которым не сказали о шансах, которые не могли рассчитать свои собственные шансы на выживание… или понять, что произойдёт, если кораблям, невидимым для них из-за темноты и дождя, будет позволено соединиться с деснерийским флотом в Заливе Ярас.
По крайней мере большинство из этих людей были опытны. Они знали черисийские традиции. Они не думали, не просто верили, что они лучшие морские бойцы в истории мира — они знали, что это так, точно так же, как они знали, что Церковь Господа Ожидающего и Инквизиция сделают с их домами и их семьями, если они проиграют эту войну.
Брайан Остров Замка́ стоял на шканцах, чувствуя, как дождь барабанит по его штормовке, наблюдая за проецируемой картой, которую мог видеть только он, и чувствовал это в своих людях. Чувствовал их знания, их страх… их решимость.
«Убедитесь, что ваш разум достаточно свеж, чтобы принимать решения, достойные людей под вашим командованием», — сказал Доминик Стейнейр Кайлебу Армаку одной дождливой ночью перед битвой при Каменном Пике. Кайлеб рассказал об этом своему двоюродному брату, и теперь Остров Замка́ повторил ту же фразу про себя.
— Сэр, корабль к бою готов, — сказал ему Силман Бейкир, коснувшись груди своей развевающейся штормовки в салюте.
— Очень хорошо, капитан, — сказал Верховный Адмирал. — Будьте так любезны, подайте сигнал.
— Сэр! Флагман поднял сигнал!
Капитан Закрей Вейст оторвался от тихого разговора с корабельным капелланом, услышав взволнованное сообщение гардемарина сигнальщиков.
— Вот как, мастер Халмин? — Его тон был рассчитан на то, чтобы успокоить парня, и гардемарин глубоко вздохнул.
— Да, сэр, — сказал он гораздо более спокойным голосом, и Вейст кивнул.
Глаза капитана уже не были молодыми, но он сомневался, что это имело бы большое значение. Ливень был таким сильным, что он едва мог видеть впереди грот-мачту. Он мог бы разглядеть слабое свечение, рассеянное по падающим каплям дождя, от больших кормовых фонарей КЕВ «Армак», затенённых так, чтобы быть невидимым откуда угодно, кроме кормы, но он не стал бы ставить на это деньги. И уж точно он не мог видеть трёх красных фонарей, поднятых на бизань-рей флагманского корабля.