Когда семья Кузьминых перебралась в Пермь, ранимый Вяча был на взлете своей карьеры. Сначала его сделали Оргсекретарем ЦеКа и в его честь вскоре назвали Молотовском небольшой городок Мотовилиху, северное пролетарское предместье Перми, отделенное от нее речушкой Егошихой, скоро ему предстоит стать Предсовнаркома вместо снятого Рыкова и тогда оба города сольют в областной центр Молотов, как он и будет называться до дела "Антипартийной группы Молотова, Маленкова, Кагановича, Ипримкнувшегокнимшепилова", а тогда "и до сего дня" станет снова Пермью.
Пока что Мотовилиха так и зовется Мотовилихой. Мы ее помним как место деятельности боевика Лбова. Дед мой натаскивает тамошних кооператоров по части годовых и квартальных балансов, вдруг облом — секретарь горкома Розалия Землячка решила с кооператорами порядок навести. С какого вдруг пятерика в маленьком уральском городке вдруг начальницей такая фигура? А очень просто, городок-то не совсем обычный, а уж предшественник у Кровавой Розы совсем за рамки выходит. Как-то так складывается, что в XIX–XX веках во многих странах были "красные" города и предместья, где левые имели безграничное влияние, что и проявлялось, в зависимости от условий каждого государства, где бессменностью коммунистических мэрий, где забастовками, а где и баррикадами. Возьмите навскидку хоть Иври под Парижем, Кладно в Чехии, Красный Веддинг в Берлине или Иваново-Вознесенск в России. Вот таким гнездом "сицилистов и анархистов" на Урале был Мотовилихинский завод. То есть, здесь чисто конкретно мазу держали эсдеки-большевики. Между прочим, такая "рабочая крепость" всегда доставляла головную боль общенациональному коммунистическому руководству своей самостийностью. Так и тут, местная организация большевиков и ее заправила Мясников чуть не по каждому поводу считали себя умней и правоверней Центра. Вот справка, взятая с одного из сайтов Рунетa[11]:
Мясников Гавриил Ильич (1889–1946) — профессиональный революционер, мотовилихинский рабочий, член РСДРП (б) с 1906 г., в 1917–1921 гг. на руководящей советской и партийной работе в Мотовилихе и Перми — председатель Мотовилихинского райкома партии, член окружного комитета партии, член губисполкома, зам. председателя Пермской губчека. Член ЦИК. Широко известна его переписка с В. И. Лениным и развернутая им борьба против линии партии, получившая название "мясниковщины"; за оппозиционную деятельность был арестован, исключен из партии. Находясь в ссылке, бежал за границу. В годы второй мировой войны активный участник антифашистского сопротивления. После войны вернулся в СССР, вскоре был арестован и умер в тюрьме.
Сказка, да? А ведь на самом деле все еще покруче, чем в краткой справке. Он, как кажется, стоял за спиной участников похищения и самосуда над Михаилом Александровичем Романовым. Сделано это было всамделе без санкции Кремля, а не для отмазки Ленина и Свердлова, как с царской семьей, и заставило "товарищей начальников" некоторое время попсиховать, а не сбег ли по правде "совсем последний император" к белым. Позже, когда Гаврила был в Рабочей Оппозиции к Ильичу во время партдискуссии 21-го года (см. "Краткий курс истории ВКП (б)"[12]), поносил партбюрократию и требовал "свободы печати от анархистов до монархистов", он так и лепил в письмах вождю: "Закон о свободе слова и печати нам нужен… Закон должен карать за ложь, за клевету… но не карать за высказываемые мысли… Не верите Вы в силу рабочего класса… а верите в чиновников. Это Ваша беда" и "Был бы я просто слесарь, коммунист того же завода, то где же я был бы? В чека или, более того, меня бы "бежали", как я некогда "бежал" Михаила Романова…
Нормально, да? Так мало того, что смущает письмами покой ПредСовнаркома, ругается хуже твардовского легендарного печника, он, собака, настолько популярен в своей камской вотчине, что мотовилихинская организация РКП (б) приняла резолюцию "О несерьезном отношении Оргбюро ЦК РКП (б) к тезисам Г. И. Мясникова", а в Перми его назло Центру избрали председателем губисполкома, ненадолго, правда, пока дедушка Ленин не узнал… Ничего знакомого не наблюдается? Ельцин, практически, уральский баламут, только вот не при гуманном Михал Сергеиче, а при любителе детей и котят Владимире Ильиче и его надежном ученике и преемнике тов. Сталине.