Примечательно, что особенность архитектуры книги «Мои миры» в том, что вы можете читать каждое произведение так, как выстроил их последовательность автор, а можете нарушить её и в произвольном режиме знакомиться с произведениями. В этом прослеживается определенный символизм — наша реальность тоже состоит из осколков целого. Пусть и самодостаточных.
Моё личное знакомство с прозой Салавата Шамшутдинова началось с повести «Метряки», они тоже представлены в этом сборнике, чему я особенно рад. Я читал до них разные рассказы автора, но именно эта повесть (первая и вторая части) впервые меня по-настоящему впечатлили и открыли для меня Салавата не только с поэтической, но и с прозаической стороны. Кстати, в литературе есть такой термин — «проза поэта». Так говорят, когда одна форма творческого текста плотно связана с другой и являются как бы продолжением друг друга. У Салавата Шамшутдинова не так. Рассказы и повести в его случае не продолжение его поэтических опытов, а самостоятельные произведения. Нет, конечно, мы можем найти в описательных моментах у автора поэтические ноты, особенно, когда он, допустим, описывает природные явления, но это не «проза поэта», а «проза писателя» — самостоятельная и не требующая сравнения с другими направлениями творческой деятельности.
Если определять центральную основу прозы Салавата Шамшутдинова, то мне в первую очередь приходит в голову — притча. Именно из её канона автор черпает движущую силу для повествования. Только автор работает не внутри определенных литературных координат, а на стыке жанров. Его притча — не просто «иносказательное поучение» по Владимиру Далю или «указание пути» от Василия Кесарийского, а классический рассказ (реалистичный или фантастический), но с определенной моралью и назидательностью.
Иногда перед нами не притча, а личный дневник о переживаниях прошедшего дня или наблюдениях, на смену которому приходит сказочная история или фантастический мир. Так, обычная поездка на автомобиле может обернуться встречей с Лешим, или неожиданно автомобильная дорога приводит в гости к Бабе Яге. Салават довольно легко использует фольклорных персонажей, предлагая увидеть их в новых и не привычных условиях. Только представьте Бабу Ягу и Горыныча в эпоху коронавируса. Бывает, автор не просто берет классических персонажей, а адаптирует уже знакомую историю на новый лад, приближает к нашему времени: а что, если «Сказка о золотой рыбке» произошла вчера с вашим соседом или близким знакомым? Об этом вы узнаете, открыв следующие страницы.
Я поздравляю Салавата Шамшутдинова с выходом новой книги, а читателю искренне завидую, поскольку он только начинает знакомиться с удивительными мирами автора.
Денис Балин
Лауреат премии «Ладога» имени А. Прокофьева.
СКАЗОЧНЫЙ МИР
СКАЗКА 1
День с утра явно не задался. Несмотря на выходной, я сидел дома один. Жена уехала к родственникам. Дети на учёбе. Тоска. Даже то, что мы живём на даче, не поднимало настроение. Пройдясь по огороду и поев с грядок всё подряд, не разбирая, я скоро вернулся в дом. Надо сказать, что одиночество вообще не переношу. Прослонявшись из угла в угол какое-то время, сел на веранде почитать. Не осилив и двух страниц, отложил книгу. Вконец рассердившись на себя за дурной характер, я закрыл дом и пошёл в лес, благо идти недалеко — за калитку вышел, и вот он. Переодеваться не стал, так как принял решение спонтанно и в полной уверенности, что через полчаса в таком же скверном настроении вернусь назад.
Лето выдалось сухое, и можно было идти по лесу, не разбирая дороги. То, разгребая высокие заросли травы, то, проваливаясь в пушистый мох, я шёл через лес. Наверху приятно шумели кроны деревьев. Пару раз находил клюквенники. Попробовав самые крупные ягоды, шёл дальше. Лес в наших краях смешанный, и поэтому гулять по нему особенно интересно — то в ельник попадёшь, то в березняк, а то всё вместе. Немного погодя, с удовольствием заметил, что настроение стало улучшаться. Захотелось петь. Но привычные, набившие оскомину, песни мне показались тоскливыми, и тогда стал припоминать детские песенки и колыбельные, что пел когда-то своим детям. От сознания комичности ситуации настроение совсем исправилось. Захотелось смеяться. Представьте себе, идёт по лесу взрослый мужик в домашних тапочках, смеётся и поёт колыбельные. Картина достойная дурдома.