Он сжал в своих руках альбом и долго вглядывался в черты Лили Поттер. А потом резко захлопнул его и отбросил на стол, будто бы обжегшись.
Поттер спал, закутавшись в одеяло как в кокон. За окном рассветало. Сегодня к двенадцати нужно было вернуться в Хогвартс, подготовить кабинет к нашествию бездарей с шестого курса, которые были твердо уверены в своих способностях правильно смешать нужные компоненты и при этом получить зелье, а не коктейль из трав.
Зельевар поднялся со стула и осторожно провел рукой по волосам мальчишки. Ничего не произошло. За окном не ударила молния, миграция слонов по воздуху тоже не началась. Любовь или что–то еще не поднялись в сердце зельевара. У него был долг по отношению к этому невозможному ребенку и немного жалости. Не более того. Он должен был заботиться о своем подопечном и помогать ему. И Снейп в некотором роде привык к нему.
Зельевар распрямился и поспешно покинул спальню. Камин все продолжал гореть, и в нижней части поместья было невыносимо душно. Снейп прошел в столовую и приказал эльфу принести ему кофейник и несколько тостов.
Вообще–то, он любил крепкий черный чай с бергамотом. Но кофе был жизненной необходимостью, иначе зельевар начал бы засыпать на ходу.
Спустя две чашки кофе и четыре тоста в столовую вошел Гарри Поттер. Он выглядел вполне отдохнувшим, но все равно каким–то болезненным и осунувшимся. Было видно, что мальчишка сильно похудел. Одежда на нем была немного мешковата.
— Доброе утро, сэр, — предельно вежливо произнес он. — Викли, будь добр, принеси мне чая.
Эльф тут же засеменил в сторону кухни. Пока он там возился, Поттер пытался то сложить из салфетки какие–то фигурки, то принимался разглаживать ее.
— Чем ты занимаешься, пока меня нет? — поинтересовался Снейп у своего подопечного. — Конечно же, помимо того, что сутками топишь этот мерлинов камин.
Гарри поднял на него тяжелый взгляд.
— Читаю, сэр.
— И что же именно? — усмехнулся зельевар. — Учебники же вы не покупаете.
— Я приобрел себе литературу для чтения летом, — холодно произнес мальчик.
Домовой эльф вернулся к столу, неся на вытянутых руках поднос с заварным чайником, чашкой и еще одной тарелкой с тостами.
— Спасибо, — улыбнулся Викли мальчик.
Зельевар нахмурился. Поттер выглядел каким–то неживым. Не было каких–то внешних эмоций. Перед ним находился человек, который чрезмерно ушел в себя.
— Ты научился играть на фортепиано?
Гарри удивленно посмотрел на опекуна.
— Нет, сэр.
Зельевар хмуро кивнул.
— Я мог бы позаниматься с тобой, — осторожно предложил Снейп и налил себе еще одну чашку кофе.
Мальчишка откровенно подозрительно смотрел на него.
— Это было бы здорово, — тихо произнес Поттер после некоторого времени раздумий. — Спасибо, сэр.
Снейп непринужденно сделал несколько глотков кофе, от которого его уже откровенно мутило. Еще ему для полного счастья только язвы не хватало. Мало ему, что ли, от этой жизни доставалось?!
— Хорошо, Поттер. Сегодня мне необходимо вернуться в Хогвартс. А завтра в полдень мы вполне могли бы позаниматься. Надеюсь, что ты будешь благодарным учеником и я не потрачу своего времени впустую.
Гарри смерил опекуна неприязненным взглядом.
— Я постараюсь вас не разочаровывать, сэр, — холодно ответил он, отставляя почти полную чашку в сторону. — До свидания, сэр.
Снейп скривился.
— И Поттер, ради Мерлиновых кальсон, хватит жечь этот камин. В доме нечем дышать!
Мальчишка лишь кивнул и поднялся по лестнице к себе.
Северус Снейп положил голову на скрещенные в замок руки. Он совершенно не знал, как себя вести с этим невыносимым мальчишкой. Он не знал, как протянуть все лето вместе и избежать при этом жертв.
_____________
Очень хотелось бы узнать ваше мнение по поводу коллажей. Такими ли вы представляли главных героев или нет?
Глава 3. Фортепиано, свобода и ошибка
Собственная мелодия, которую играет Гарри: http://tempfile.ru/file/2467031
______________
Снейп сдержал свое обещание и в час дня он размашистой походкой вошел в Большую гостиную. Черная мантия развевалась за ним. Это выглядело в некотором роде впечатляюще.
Гарри хмыкнул про себя. Зельевар постоянно носил тяжелую одежду черных цветов. Исключение составляла белая рубашка, которая одевалась под низ. Но под сюртуком и мантией ее практически не было видно. И этот человек ругал его за то, что он разжигал камин!
Возможно, Снейп накладывал на свою одежду охлаждающие чары. В Дурмстранге полагалось носить сапоги. Даже поздней весной и ранней осенью. Они, конечно же, были удобной обувью, но очень уж жаркой. Обычно на них накладывали заклинание, регулирующее температуру, и успокаивались.
Глядя на Снейпа, можно было понять, что он стремился запугать не только словами и своим поведением, но еще и своим внешним видом. Все эти заслоны, воздвигнутые опекуном, были не более, чем защитой. И Гарри было интересно, что же он скрывает под ними. Что так тщательно оберегает? Чего так сильно боится? Вряд ли у него когда–либо появится возможность спросить об этом прямо и получить ответы.
Снейп нахмурился, чуть опустил голову, скрестил руки на груди и посмотрел на Гарри исподлобья. Видимо, это была его излюбленная преподавательская поза.
— Так, Поттер. Слушай меня внимательно. По несколько раз повторять я не намерен. Посмотри на фортепиано. Видишь первые семь белых клавиш?
Мальчик кивнул.
— Так вот. Запоминай: до, ре, ми, фа, соль, ля, си.
Называя каждую ноту, зельевар нажимал соответствующую ей на клавишу.
— Тут все просто. На семь белых клавиш пять черных. У них нет самостоятельных названий. Первая черная клавиша находится между клавишами до и ре. Поскольку она выше на полтона, чем до, то ее называют до–диез. С другой стороны эта черная клавиша на полтона ниже, чем ре. Так что ее же можно назвать ре–бемоль. Надеюсь, тут все понятно?
Гарри поспешно кивнул и сделал на пергаменте несколько пометок.
— Двигаемся слева направо. Эти семь белых клавиш и пять черных — фортепьянная октава. Всего двенадцать тонов, Поттер. А сколько разных мелодий, сколько великих произведений! Двенадцать тонов, в них все: от любви до ненависти, от счастья до отчаяния. Но вернемся к октавам: субконтроктава, контроактава, большая, малая, первая, вторая, третья, четвертая. Различать их потренируешься без меня.
Мальчик посмотрел на множество клавиш. Они притягивали. Хотелось нажать на каждую и послушать, что из этого получится… Но… Он боялся перепутать все октавы, как было, когда он пытался сыграть третий концерт Рахманинова.
— Тут я написал тебе все нотные обозначения. Ты их должен знать так же, как основную таблицу взрывоопасных взаимодействий. Думаю, трех дней тебе должно хватить на то, чтобы разобраться с этим и соответственно освоить.
Гарри старался запомнить все знаки, рядом с которыми стояли сухие пояснения. Но они немного путались. Мальчик боялся показаться глупым. Он видел у Снейпа в библиотеке нотные записи. И если на следующем занятии опекун решит дать их Гарри, то мальчик точно запутается. Когда он какое–то время внимательно рассматривал записи, все было абсолютно просто. Но играть же надо относительно быстро. И мальчик боялся, что просто не успеет разобраться, какую ноту означает написанное.
Времени на созерцание огня в камине просто не осталось. Мальчик постоянно повторял заученное и проверял себя. Иногда он сидел за инструментом. Гарри казалось, что он зачарован. У него была какая–то своя необычная аура.
Снейп вернулся домой через три дня и тут же принялся проверять мальчика. Правда, по мнению Поттера, это больше напоминало допрос. Когда же он завершил это, то поставил перед ним нотную запись.
— Сыграйте это, Поттер.
Мальчик пробежал глазами по нотной записи.
— Что это?