Но я всё равно не понимаю — почему его всё ещё терпят? Вот! Я понял! Путин — это Нугзар, а вся Россия — это Гиви. Мы все у него в заложниках.
«Надо было сказать. Почему я это не сделал? Дурак я! Чтобы это изменило? Да ничего. Дурак я!»
Source URL: http://ostankino2013.com/putin-m.dak.html
День выборов
В тот выходной даже Владимир Кулистиков вышел на работу. Сидит у себя в кабинете, но часто выбегает оттуда и носится по коридорам. Волнуется, сволочь. Трясётся. Дрожит приобретёнными жировыми отложениями.
Небывалое дело — в коридорах на восьмом этаже стоят столы с едой. Я такое в первый раз вижу. Забота о сотрудниках? Ай да Кул! Ай да Отец родной.
Еды много. Но на пир не тянет. Не яства. В основном бутерброды с сыром и колбасой. Докторской. И редкий сервелат с жёлтыми кружочками жира. Сомнительные прохладительные напитки — разные «колы», «спрайты». Растворимый кофе, отдающий запахом грязных носков, которые надо бы бросить в костёр после настойчиво-продолжительных, но неудачных попыток их отстирать; да, в костёр, чтобы крысы в мусорном баке не задохнулись… А народ пьёт. Давится, но ест эту подозрительную колбасу, толпится перед столами. Боится, что не хватит. Отпихивает друг друга. Устроили тут «шведский стол»… Трудно соблюдать приличия, когда видишь халяву… Говорят, где-то видели сёмгу. Я не видел. Но люди верят. Я тоже. В глубине души. Все рады заботе. Светлые лица. Хозяин — хороший, хозяин иногда о рабах заботится. Нас всё-таки ценят!.. Особенно, в такие дни… Лучше бы «Отец родной» деньгами дал.
Часто понимаю, что схожу с ума. Столько поводов… Самое страшное, меня это не пугает. Exsistentia…
Сегодня День выборов. Очень важных. Парламентских. Воскресенье, 2 декабря 2007 года. Главное событие года. Путин проверяет, будет ли и дальше Россия его слушаться. Финишная прямая. Кремль готовится к передаче власти… Жалко. Заканчивается «год стабильности и предсказуемости». Ни крупных терактов. Ни кризиса. Ни реформ. Только колоссальные траты на нацпроекты — на то, что должны делать всегда и из бюджета.
У меня ответственный фронт. Работаю в штабе «Единой России». Надо быть там около пяти вечера. Будем «включаться» и т. д. «Освещать победу единоросов». Такое вот задание.
Когда выезжал из Останкино, застал начало 16-часового выпуска новостей с Андреем Ухаревым. «Все наблюдатели отмечают, что выборы проходят спокойно и без эксцессов», — утверждает наш телеканал устами ведущего. И сразу же вслед, чтобы закрепить: «В том, что нарушений нет, сходятся практически все независимые наблюдатели».
Зачем нам это нужно? Нам-то что это даёт? Коллеги, мы-то чего боимся?
Какие наблюдатели? Да нынешнее избирательное законодательство — это уже эксцесс. Главное — теперь не будет независимых депутатов-одномандатников. Это больше всего их раздражало. В Думу — только по партийным спискам. А ещё проходной барьер повышен с 5 до 7 процентов. Минимальный порог явки убрали — сколько бы ни пришло голосовать, признают выборы действительными. Любые блоки и партийные союзы запрещены. Наблюдатели за процессом голосования должны представлять какую-нибудь партию. Официальную. Только так. Одни запреты.
А главой ЦИК сделали Владимира Чурова. Бывший коллега Путина по работе в мэрии Питера. А так, конечно, всё спокойно. Эксцессов в масштабе страны нет…
Штаб «Единой России» в Переяславском переулке. На Садовом и на Третьем транспортном кольце — усиленные посты ДПС. Съезд на Банный переулок с проспекта Мира перекрыт. С противоположных сторон тоже — за несколько кварталов. Вокруг штаба оцепление из вэвэшников. Обычным людям не пройти — здесь партия для чиновников. Автобусы с ОМОНом. Три раза — на постах — показывал милиции удостоверение, чтобы пропустили. На входе в штаб проверяют по спискам — один раз до входа, и еще раз — уже внутри.
Металлоискатели.
Толпа коллег у дверей штаба пытается попасть внутрь. Многие не нашли свои имена среди аккредитованных — это в основном газетчики. Ругань. Отчаянные переговоры с кем-то по телефонам — со своим начальством? со знакомыми в ЕдРе? То мольбы, то угрозы. Обещают оторваться в своих статьях. Но этим не страшно: «Да пишите в ваших статейках что хотите!»
Главные среди коллег — мы, телевизионщики. ТВ — это «свои», особое пространство. «Ящик». Заглянул в список в руках толи ФСОшника, толи ФСБшника — нас, только с НТВ, почти человек пятнадцать аккредитовано.
Прохожу внутрь. Мне выписывают бейджик, и охрана предупреждает — не снимать. «Увидим без бейджика…» и погрозили пальцем. Думаю, станут стрелять. Все носят эти бейджики на шее, а я прицепил к ремню. Да, мелко, но протест. Не около сердца, но это тоже важный орган. Не могу за них голосовать сердцем.