Предприимчивые люди торопливо сколачивали капиталы, люди непредприимчивые — теряли то, что есть.
…Пройдут годы, и появятся на острове кристально честные чиновники, уважаемые бизнесмены, благонамеренные спонсоры. И никому уже не будет интересно, чем в действительности пахнут иные кабинеты и офисы — импортным дезодорантом или всё-таки рыбой, дорогим одеколоном или икрой.
Однажды, отправившись в командировку в Макаровский район, я зашёл в природоохранную прокуратуру. Слово за слово, и обозначилась интересная тема. Вооружившись фактурой, я вернулся в Южный и взялся за статью. А дальше события развивались следующим образом.
Сижу я у Лашкаева (мы с ним делили один кабинет на двоих), пишу материал. Вдруг открывается дверь, и появляется обиженный предприниматель. Из Макаровского района. Говорит, рыбный цех природоохранная прокуратура прикрыла. Дело шьёт. На Колыму, может, и не сошлют, а вот от штрафа тысяч в семьсот, точно, не отвертеться.
— Да деньги — тьфу! — говорит предприниматель. — Мне за Россию обидно. И что это за страна такая, в которой за отходы производства приходится штрафы платить?
— За что конкретно платить? — спрашиваю. — Что за отходы?
— Икра, — отвечает предприниматель, и вытаскивает из кармана бумажку. — Вот, смотрите, это технология разделки рыбы лососевых пород. Берём, например, кету и потрошим её. Получаем рыбью тушку и субпродукты — печень, молоки, икру. Правильно?
— Всё правильно, — отвечаю. — Получаем икру.
— Идём дальше, — не унимается предприниматель. И вытаскивает из кармана ещё одну бумажку, уже посолидней. — Вот план нашего цеха. Видите? Здесь разделочные столы, там мойка, вот засолка, дальше тарный склад… А вот это, прошу обратить внимание, специальное место, где собираются отходы для их последующей утилизации.
— А где икра? — удивляюсь я.
— А икры, извините, нет! — радостно отвечает предприниматель. — Нет у нас в цехе икорного производства. Икра в отходы идёт. Вместе с печенью и молоками.
Я ушам не верю:
— По-вашему, икра — отходы производства? Это бред!
— Нет, не бред, — гнёт своё предприниматель. И вытаскивает из кармана уже не одну, а целую пачку бумажек. И начинает их мне на стол отслюнивать по одной. — Вот рабочий цеха Петров заявляет в природоохранную прокуратуру, что икру не солил и солить не собирается. Вот рабочий Иванов пишет то же самое… Вот рабочий Сидоров…
До сих пор не пойму, на что рассчитывал этот предприниматель, обратившись в газету? Зачем бумажки на стол отслюнивал?
А материал о доходах, получаемых из отходов, получился смешным. И на редакционной планёрке его отметили как лучший.
5.
Одному вести рубрику, да ещё сатирическую, трудно: рано или поздно начинаешь скатываться в повторы. С моим переездом в Южный Лашкаеву стало гораздо легче кормить морское членистоногое смешными заметками. Газетный "Краб" заработал обеими клешнями. А третьим мы пригласили помощника ответственного секретаря В. Плотникова.
— Есть идея: придумать для "Краба" общий литературный псевдоним, — предложил я после первой. — Например, братья Топорковы. Что скажете?
— Готов быть старшим братом, — сказал Лашкаев.
— А мне и младшего хватит, — добавил Плотников.
— Беру то, что осталось, — заключил я. — Буду Топорковым-средним.
Мы выпили за здоровье новорожденных и разошлись по домам. А примерно через неделю братья Топорковы уже появились на газетной странице в "Крабе".
Старший Топорков писал в стиле Лашкаева маленькие смешные заметки из областной жизни. Младший развлекал читателя шутливыми стихотворениями в духе поэта Плотникова. А средний брат размахнулся на цикл юморесок "Всё — первое". Из "Краба" в "Краб" публиковались мини-рассказы из этого цикла: "Моё первое предпринимательство", "Моя первая приватизация", "Моя первая маёвка…"
После сатирических рассказов, повестей, романа писать за Топоркова было легко. Мой литературный братец постоянно иронизировал, иногда в его рассказах проскальзывал и сарказм. Сюжеты строились на гротеске. Необходимый материал предоставляла сама жизнь. В ней было вдоволь всего: безудержного вранья, фантастического домысла, невероятного нахальства…
Помню, как обиделся заведующий сельхозотделом Ф. Шамазов, прочитав в газете "Моё первое фермерство". На то была своя причина. Фердалис активно поддерживал в газете голландцев, приехавших на Сахалин внедрять технологию выращивания картофеля. Размышления Топоркова о голландском ноу-хау — специальных завязках для мешков, без которых на Сахалине картошку не вырастить, привели Шамазова в состояние, близкое к критическому.