Так или иначе, но еще в самом начале моих хлопот об участии в суданской кампании я ощутил неприкрытую антипатию и даже враждебность со стороны «сардара» египетской армии сэра Герберта Китченера. Мое ходатайство о вступлении в ее ряды, несмотря на поддержку Военного министерства, было отклонено, притом что несколько других офицеров одного со мной чина и звания получили благоприятный ответ. Наведя по разным каналам справки, я убедился в том, что отказ пришел с самого верха. Преодолеть это выросшее передо мной серьезное препятствие, сидя в Бангалоре, не представлялось возможным. Так как после расформирования Тирского экспедиционного корпуса мне был предоставлен отпуск, я решил, не теряя времени, отправиться в метрополию и там переубедить командование.
Прибыв в Лондон, я мобилизовал все доступные мне ресурсы. Моя матушка употребила все свое влияние, чтобы мне помочь. Последовала череда приятнейших завтраков и обедов с приглашением сильных мира сего и занявшие целых два месяца напряженные переговоры. Но — увы! Препятствие к моей отправке в Египет было слишком высоким и к тому же слишком от нее далеким. Она не постеснялась даже написать лично сэру Герберту Китченеру, которого довольно хорошо знала. Он отвечал с чрезвычайной любезностью, что для ведения кампании офицеров имеет достаточно, что его одолевают просьбами об участии, в том числе и офицеры, по-видимому, куда более опытные и достойные. Но если в будущем у него появится возможность, то он с радостью, и т. д. и т. п.
Был уже конец июня. Общее наступление намечалось в начале августа. Счет шел не на недели, а на дни.
И тут мне помог совершенно неожиданный случай. Премьер-министр лорд Солсбери, чьи политические разногласия с моим отцом имели, в общем-то, оттенок трагический, прочитал мою «Малакандскую действующую армию» и не только заинтересовался, но увлекся книгой. Внезапно, и совершенно негаданно, он высказал желание познакомиться с автором. Однажды утром в начале июля мною было получено письмо, в котором его личный секретарь сэр Шомберг М’Доннелл извещал меня о том, что премьер-министр с большим удовольствием прочел мою книгу и очень хочет обсудить со мной ряд освещенных в ней моментов. Не сочту ли я для себя удобным нанести ему визит в Министерство иностранных дел? Его устроила бы встреча в четыре часа в ближайший вторник, если это не будет противоречить моим планам… Как легко догадается читатель, я ответил ему что-то вроде: «Лечу!»
Великий человек, властелин Британии, безусловный вождь консервативной партии, трижды премьер и министр иностранных дел на пике долгой своей карьеры принял меня в назначенный час, и я впервые вступил в просторный кабинет с видом на конногвардейский плац, в котором впоследствии мне суждено было не раз наблюдать, как вершатся судьбы мира и войны.
Сей старый и мудрый государственный муж был поистине человеком выдающимся. Несмотря на свое стойкое противление современным идеям, а может быть, в чем-то и благодаря ему, лорд Солсбери сыграл роль большую, нежели другие, столь часто цитируемые деятели, на поприще консолидации и упрочения мощи Британской империи в период выпавших ей испытаний, которые мало кто в состоянии был предвидеть и никто — измерить. Помню, с какой изысканной старомодной учтивостью встретил он меня на пороге кабинета, как мило приветствовал и каким любезным жестом пригласил сесть на маленький диванчик, стоявший посреди его обширных владений.
— Ваша книга вызвала у меня огромный интерес. Я прочитал ее с величайшим удовольствием и, должен признаться, даже с восхищением не только ее содержанием, но и самым стилем повествования. В обеих палатах парламента не прекращаются ожесточенные споры по поводу нашей политики в Индии, картину затемняют непонимание и предубежденность. Лично мне ваша книга лучше разъяснила то, что происходит на индийском театре военных действий, чем какие бы то ни было документы, с которыми я знакомился по долгу службы.