10
На второй срок остались почти все. Очень желанна была еще одна посылка с заморскими сладостями, которыми мы уже знали, как получше распорядиться. И погода стояла чудесная: без единого облачка, с умеренным солнцем — ласковое бабье лето. Понимали, что недолго теплу держаться, дожди не за горами. Знать бы, что еще на месяц останемся, одежонкой бы подходящей запаслись. А то у большинства, как и у меня, на случай непогоды ничего нет — ни плащишка, ни пиджачка, даже фуражки.
— Не дрейфь, братцы! — подбадривал нас Володя Саранский. — Как прижмет, смоемся!..
Конфеты из посылок мы сразу же размотали, обменяв на махорку, раздарив девчатам. Деньги, у кого имелись, все истрачены до копейки. Даже у Зубного Врача в карманах звенели одни лишь медные фиксы: как принято говорить у торговцев, затоварились за неимением спроса.
— Что ж это делается? — воскликнул однажды наутро Саранский сокрушенно. — Ни рубля за душой, ёкорный бабай!
Все грустно усмехнулись: даже на дорогу денег нет, придется зайцем пробираться.
Высказаться не успели, всех опередил Зубной Врач:
— Братья-славяне, меня осенило! Давайте в клубе дадим концерт. Платный! — И не дав никому одуматься, подскочил к Саранскому: — Ты будешь петь под гитару! — К Кольке Косому: — Ты выдашь на гармошке какое-нибудь попурри! — Ко мне: — Ты прочтешь свои стихи! И будешь со мной вести конферанс. Разучим пару-тройку хохмочек. Ты сыграешь под умного, я — под дурачка. Буду ваньку валять. Могу показать карточные фокусы. Споем сатирические частушки на местную тему… Это же просто!
Саранский первым поддержал Зубного Врача:
— А что? Или не сможем? Сможем!.. Пиши афишки! Думаю, кто-то все-таки клюнет на приманку. Хоть бы пару сотен набрать, и то слава аллаху!
В нашем главном артисте можно было не сомневаться: полконцерта потянет. А другую половину как-нибудь заполним.
— Входная плата — по пятерке с носа! Как билет в кино! — продолжал развивать свою идею Зубной Врач.
— А фининспекторша нас не того… не прищучит? — высказал беспокойство Колька Косой.
— Да она же подруга Саранского!.. Володя, или не уговоришь?
— Уговорю!
— Значит, порядок! — Зубной Врач, довольный, заходил взад-вперед перед нами. — Для концерта самый подходящий день — воскресенье.
— Так сегодня ж воскресенье!
— Ну так сегодня ж и сбацаем!
О нашей затее узнали все отдыхающие, а от них все село. Мы даже не репетировали. Зачем? У каждого свой репертуар, а он известен. В каком порядке выступать? Да как придется, скорректируем по ходу дела. Гуртом вспомнили десяток смешных частушек, придумали сценки для конферанса — тут незаменим был Зубной Врач, где-то всего этого набравшийся понемногу. Считали, что самое глазное — быть посмелее. Чтоб выглядеть культурнее, побрились и постриглись. Да пришили к своим гимнастеркам свежие воротнички из чистого бинта, выпрошенного у Ираиды Васильевны.
— Со всех будем деньги драть? — спросил я у Саранского.
— Со всех! Никаких придурков!
— И с Маши-фининспекторши?!
— О ней я сам позабочусь… А у тебя кто?
— Катя с женихом.
— Давай!..
Когда в загустевших сумерках мы подошли к нашему клубу, у дверей шумела толпа. Пришлось протискиваться. И как вошли, сейчас же перегородили вход столом, оставив небольшой прогал, и Саранский с Зубным Врачом сели за билетеров.
— Не все сразу, ёкорный бабай! По одному!
Пятерки посыпались, ухмыляющийся Саранский с видимым удовольствием запихивал их в наволочку. А мы, остальные артисты, поспешили за кулисы готовиться.
Сцену от зрителей отделял кое-какой занавес, штопаный, обветшалый, через него было видно насквозь. Публики прибывало. Большинство знакомые по танцам — девки и парни. Вот пришли Маша-фининспекторша, Катя с женихом, заняли места почетных гостей в первом ряду. Не побрезговали нашим приглашением Ираида-врачиха и Татьяна Павловна. Однако зал еще полупустой. Народу на улице много, но никто уже не заходит. Бегу выяснить, в чем загвоздка.
Вход наглухо перекрыт, Саранский, сердитый, ругается:
— А вы что ж?.. Все без денег?
— У меня не хватает, — пискнул у стола какой-то парнишка.
— Сколько?
— У меня только трояк.
— Давай!.. У кого еще?
С тремя рублями нашлось человек шесть.
— Ну, а вы?
— У меня только два.
— Проходи!..
Потом пускали за рубль, за полтинник и, наконец, за любую мелочь, у кого какая была.