— И я! — Вовка храбрится. Ему боязно, и все же он подбирает палку, идет на петуха. Противник, не дожидаясь, когда его побьют, ныряет под ворота.
— Ага! — Вовка торжествует. Он замахивается и на потянувшегося к нему мордочкой бычка: — Уйди, а то как дам кулаком!
Теленок отскочил в испуге, и тут Вовкина фантазия заиграла вовсю, храбрости его нет предела.
— Я и волка не побоюсь! Он на меня, а я его за шею. Раз — и задушу!.. Сегодня мы в лесу волка видели. Он меня укусил, а я ему как дал!
— Ну-у! — Людка даже испугалась за него. — А где укусил, покажи.
Вовка смотрит на свои руки, отыскивая хоть какую-нибудь царапину. Нашел, обрадовался:
— Вот она! Не веришь? Да я с медведем подерусь. С крокодилом. Я могу слона убить — бац по голове, и готово! Я сильный! Если хочешь, давай с тобой поборемся!
Людка бороться не хочет, отводит его руку:
— Давайте лучше в квача играть!
— Давайте, давайте!
Она всех собирает в круг, Вовку тоже, и начинает считать, хлопая ладошкой по очереди каждого по плечу:
— На го-ре сто-ит ав-то-бус, а в ав-то-бу-се сви-нья. Все ска-за-ли: чур не я!
— Ты — квач, ты — квач! — закричали Морозенку. — Солнце разгорается, игра начинается! Рыба карась, игра началась!
И все разбегаются. Даже Тютику весело играть в квача.
4
Бабушка покликала обедать. И они наперегонки бегут в хату, садятся за стол, берут ложки, едят.
У Вовки все добро под рукой — на стуле молоток и на столе коробочка с жуками: слышно, как они в ней лапками скребут.
Пообедав, бабушка сказала:
— А теперь, помощнички, на огород!
Девочка впереди, Вовка за ней — побежали.
Большой огород у бабушки. Все кругом зеленое, а кустики и деревья белые.
— Это — титовка, это — анисовка, это — антоновка, это — симиренко! — выкрикивает Людка.
— Мама! — Вовка останавливается, чтобы поделиться своим открытием с матерью. — У деревьев есть фамилии! — Надо бы ей хорошенько объяснить, да некогда: Людка зовет.
— Тут у нас мак и морковь. Тут горошек, клубника, бураки…
Он вглядывается, но ничего не видит — ни ягод, ни мака, ни гороха. Хочется ему расспросить, но девочка спешит еще что-то показать.
— А вот здесь меня нашли. В капусте. Я лежала вот тут, а мамка меня увидела и принесла домой.
«Хорошо, что нашли, — думает Вовка, — а то бы замерзла или волки съели и было бы скучно без нее».
— А это у нас картошка.
Странно видеть ему зеленые кустики на черной земле. В городе картошка не такая.
— А это груша.
Вовка груши любит, обрадовался, но там, куда Людка показывает, ничего нет, одни белые ветки.
— Не обманывай.
— Бабушка, Вовка не верит, что это груша. Скажи!
— Груша, сла-адкая! Подожди малость и будешь вкусные груши есть.
— И ягодки?
— И ягодки.
— Что ж, подождем!
Вовка готов у груши сидеть сколько угодно, а лучше всего у клубники, и ждать, когда они поспеют. Готов сидеть хоть до вечера. Но бабушка говорит, что ягоды созреют недели через две. Значит, пройдут день и ночь, еще день и ночь и еще много дней и ночей.
— А я все равно дождусь!..
— Бежим на выгон! — тянет за руку Людка.
Если ягоды поспеют не так скоро, то можно побегать.
Выгон — это где пасутся телята на веревках, играют большие мальчишки в футбол и катаются на велосипедах. За выгоном поле, и что-то там гудит.
— Это папка мой на тракторе сеет, — поясняет девочка.
Вот бы пойти туда и покататься с дядей Витей. Однако сказать об этом Вовка не решается, потому что и так далеко ушли, не заблудиться бы. А Людка бежит дальше и дальше. Вот она забегает в проулок, а он останавливается, туда ему не хочется.
— Ты что? Мы же тут живем! — Людка возвращается и берет его за руку. — Этот дом не наш. И этот не наш. Здесь живет дядька Охотник, у него ружье есть. Здесь живет дядька Хамыч, у него собака кусачая. А дальше Морозовы живут. Потом — Светка Шипонкина. Потом — петух клевачий. А там и наш дом!
Два дядьки сидят на скамейке у двора. Один толстый, смешно подстриженный: за ушами волосы, а голова голая, и одной руки у него нет. Другой тощий, с рыжими кудрями.
— Жирный — это дядька Охотник. Ух как он молоко пьет, по целому кувшину! — Людка смеется. — А другой — дядька Хамыч.
Рыжий Вовку не интересует. Загляделся на толстяка — вон какой у него большой живот, это он, наверное, только что молока напился.
— Ба, знакомый хлопчик! Ну, вырос! — толстяк улыбается и то влево голову склонит, то вправо, любуется, а жир у него во рту так и переливается — то в одну сторону, то в другую. Загляделся Вовка. И вдруг его за рукав хватает рыжий дядька: