Груди больно подпрыгивают, но, похоже, Эштеру нравится наблюдать за ними. Его взгляд скользит от сосков к выбритому лобку и блестящим влагой половым губкам. Брови волка сдвинуты, зубы сжаты, но сквозь них все равно вырывается шипение.
Пальцы Гора возвращаются к моему анусу, пытаются протолкнуться внутрь, и я каменею. Не хочу боли. Не хочу быть натянутой на два члена. Страх смывает удовольствие, и на лице отчетливо проступает паника.
Нет! Нет! Нет!
Я должна сказать Гору, чтобы он прекратил, должна озвучить свое нежелание, это бьющееся в висках «Нет! Нет!», — но язык немеет, ужас забирает возможность говорить. Все, что я могу, — в безмолвной панике смотреть на Эштера глазами, полными слез.
Пожалуйста, не надо.
Замечая страх на моем лице, Эштер вскидывает руку. Я не сразу понимаю, что он делает, а потом слышу треск кости и глухое рычание:
— Сломаю. — Волк сжимает запястье Гора. Зеленые глаза сверкают яростью. — Она не хочет. Ты что, не видишь?
— Элен, ты не хочешь? — в голосе жениха растерянность.
Мы замираем. Я сижу на бедрах Эштера, растянутая здоровенным членом, слезы катятся по щекам, палец Гора на фалангу в моей заднице.
— Элен?
Горло сдавливает спазмом. Получается только слабо кивнуть. Палец тут же покидает мое тело.
— Элен, посмотри на меня.
Я мотаю головой, и снова слышу хруст, за ним болезненный рык:
— Пусти, ублюдок, ты мне запястье сломаешь.
— Сломаю.
— Элен, почему ты не сказала, что не хочешь? Почему молчала? Я думал…
Слезы высыхают. Глаза распахиваются. Подступившие было рыдания обрывает внезапная догадка. Действительно. Я никогда не говорила Гору, что не приемлю анальный секс, но думала, он видит мои эмоции и понимает все без дополнительных объяснений.
— Ты должна была сказать.
Должна.
— Я бы тогда даже не пытался.
Как все просто. Проблема оказывается надуманной и решается откровенным разговором. Надо было только озвучить свои страхи, а не ждать, пока другой человек научится читать мысли.
— Мы можем прекратить, — предлагает Эштер. — Перенести… э-э-э... ритуал на несколько дней?
Вместо ответа я приподнимаю таз — начинаю медленно двигаться на члене: хочу забыться в удовольствии, переключиться с мыслей о том, какая я все-таки идиотка.
Надо было сказать. Надо было всего лишь сказать.
Какое-то время Эштер пристально наблюдает за эмоциями на моем лице — хочет убедиться, что все в порядке, затем запрокидывает голову и отдается удовольствию. Приоткрытые губы, зажмуренные глаза, вертикальная складка между мучительно сдвинутыми бровями — как же он красив в своем наслаждении! Мой истинный, моя идеальная пара.
Ладони на ягодицах заставляют вскидывать бедра быстрее и резче — задают дикий темп. Мышцы растягиваются под монструозный размер любовника, и, кажется, если постараться, у меня получится принять в себя волчий узел. Но я же не думаю об этом всерьез? Не собираюсь позволять Эштеру то, чего даже с Гором не пробовала?
Пальцы жениха до боли сжимают мою грудь. Зубы впиваются в шею, оставляя кровавый отпечаток. Гор ревнует — пытается меня заклеймить, но это не настоящая метка: след сойдет через несколько дней.
Бедный! Как ему тяжело! Невеста бешеной наездницей скачет на чужом мужике, а он вынужден смотреть и даже не может присоединиться. Элен, эгоистка! Сложно было дать любимому в задницу? А теперь случилось то, чего я боялась: в постели Гор ощущает себя третьим лишним.
Надо уделить ему внимание, показать, что он по-прежнему главный, единственный мужчина в моей жизни, но контролировать себя все сложнее. Каждый толчок Эштера, каждый удар набухшего узла по раскрытым половым губкам — взрыв удовольствия, чистейший восторг.
Волосы в паху Эштера мокрые от моих соков, наши тела бьются друг о друга с громкими, непристойными шлепками. Истинный стонет, выгибая шею с острым кадыком. Гор зарывается пальцами в мои волосы, вынуждая повернуть голову, и с ревнивым рычанием набрасывается на губы. Поцелуй со вкусом крови.
— Моя! Скажи это, Элен! Повтори немедленно. Чья ты?
— Твоя, Гор, твоя.
От этих слов Эштер шипит и резко дергает мои бедра вниз. Влажные, растянутые мышцы расступаются, принимая волчий узел, — грандиозную махину размером с мужской кулак. Там, внутри моего тела, он раздувается еще больше, прочно запечатывая сперму, что начинает выстреливать толчками. Теперь мы с истинным сцеплены и, к ярости побагровевшего Гора, не сможем разъединиться ближайшие двадцать минут.
— Ты! Как посмел?! — злой рык жениха едва пробивается сквозь пелену наслаждения. Поздно. Мечи не мечи молнии, нас с Эштером не разнять.