И он уже всех уверил, что в Польше будет очень либеральная конституция, а поляки – первыми конституционалистами в мире.
В десяти верстах от Каменца, в Чемеринском лесу, произошло небольшое сражение между русскими и поляками, и помню, что ружейные выстрелы слышались у нас в местечке.
В Литве выделялся польский руководитель восстания Огинский[90] – большой военный специалист, наводивший страх на русскую армию.
В лесу стояло два русских полка с артиллерией, которые столкнулись с этим самым Огинским. Он, как видно, имел всего три тысячи солдат без артиллерии. Он был разбит и бежал верхом на коне. За ним погнались три казака. Сидя на коне, он обернулся и застрелил всех троих. Бежал он в Пинск.
Русские взяли в плен всех больших графов, сражавшихся вместе с Огинским. Солдат всех перебили, а пленных польских офицеров привезли в Каменец. Помню, что привезли их в прекрасный субботний день, и они сидели на земле посреди рынка, человек семьдесят, со связанными руками, а вокруг стояли русские солдаты.
Когда два полка русских вместе с артиллерией вошли в Каменец, город переполнился. И реб Исроэль, видя своими глазами разгром поляков, плакал, как ребёнок.
Помню, как в ночь на субботу у деда было много людей, и реб Исроэль за столом подсчитывал мелом количество русских и польских войск в местах восстания.
«Это - только начало. Чемеринский нынешний разгром – это ничто, помещики Муравьёва-таки повесят, но не в этом дело. Против большей силы и правоты поляков, - говорил он, перечёркивая жестом руки русские войска, ранее обозначенные мелом, - русские войска – ничто.
В этот момент явились солдаты и постучали в дверь. Они хотели выпить, а тут – шинок. Двери были закрыты на засов, а открыть их боялись: шутка ли – солдаты! Реб Исроэль стал у дверей и не давал их открыть, чтобы впустить русских солдат. Солдаты тут же взломали дверь и понятно, что первый, с кем они столкнулись, был реб Исроэль. Поэтому он получил от них две затрещины, так что из зубов потекла кровь.
После ухода солдат кто-то спросил реб Исроэля:
«Ну, реб Исроэль, вы только что посчитали, что русские – ничто, что их нет. Ну так что – русских солдат не существует?»
«Разве это солдаты? Это разбойники!» – С гневом и горечью возразил реб Исроэль.
Изо всех сочинений реб Исроэля, сохранившихся у меня в памяти, привожу здесь ноты двух его маршей, посвящённых Польше. По какому поводу были написаны марши – ответ на этот вопрос читатель найдёт выше. Считаем своим долгом поблагодарить г-на Песаха Каплана, не пожалевшего усилий и написавшего ноты к этим маршам, которые я ему напел по памяти[91].
Когда поляки начали терпеть одно поражение за другим и стало ясно, что нет никакой надежды, реб Исроэль это принял очень близко к сердцу. Он сильно запил, спасаясь таким образом от меланхолии. Это вредило его здоровью, и он поехал к ребе, от которого вернулся радостный, получив совет - пить водку с постным маслом, что будет лекарством и для души, поскольку почувствует радость, и для тела, поскольку постное масло лечит сердце. Реб Исроэль стал часто приносить с собой к отцу бутылку постного масла и восклицая вместе с хасидами: «Ле-хаим!», подливал себе в стакан порцию масла. Отчего пил ещё больше и сочинял новые мелодии.
Однажды, будучи в Коцке у ребе, он разговорился за стаканом вина со своим добрым приятелем из одного местечка по имени Барух. Как принято у евреев, реб Исроэль рассказал, что у него есть девочка, единственная дочь трёх лет. И так как от Господа ему не суждено иметь сына, который бы прочёл над ним кадиш, он бы хотел, чтобы дочь, когда подрастёт, была просватана с подходящим, честным евреем. Тот ответил, что у него есть трёхлетний мальчик с очень хорошей головкой Они уже могут договориться о сватовстве, а из мальчика сделают настоящего хасида.
Реб Исроэлю идея понравилась. Они ударили по рукам, сын одного и дочь другого стали женихом и невестой, а условия должны быть подписаны, когда детям исполнится по двенадцати лет. А когда жених Довид войдёт в возраст бар-мицвы[92], сыграют свадьбу. Об этом было договорено и запито несколькими рюмками доброго вина. Потом отправились к ребе, получить благословение на сватовство. Реб Исроэль с Барухом были из первых хасидов коцкого раби и регулярно сидели у него за столом. Сам ребе налил три стакана вина, выпили «ле-хаим», чтобы свадьба удалась и чтобы мальчик Довид стал честным евреем и чтобы от них пошло поколение настоящих хасидов и цадиков.
90
Имеется ввиду, по-видимому, И.К.Огинский, польский дворянин из Виленской губернии, хорошо относившийся к евреям Утверждение Котика о том, что Огинский был один из руководителей польского восстания, как видно, неверно – прим. переводчика книги на иврит Д.Асафа.
92
Тринадцать лет, совершеннолетие у евреев, с этого возраста мальчик обязан соблюдать заповеди.