Эта бомба разорвалась слишком близко… Взрывной волной меня подхватило, как щепку океанским валом, и швырнуло на искорёженный железобетон. Торчащая из него арматура проткнула мою грудь, впившись прямо в сердце. Последнее, мелькнувшее в моём сознании, было лицо с фотографии маленького светловолосого мальчика в патриотической форме «Гитлер Югенс», прищурившегося против яркого света…
Германия! Центр Европы. Центр мира. Все мировые события происходят вокруг неё, и всегда она находится в их центре. Все войны происходили при её участии, и вся самая прогрессивная военная техника разрабатывается и доводится до ума на её заводах. Политика всех стран оказывается в сфере её интересов, ибо всё, что совершается в мире, проходит по её дорогам. Вся история Германии, её менталитет, её смысл состоит в том, что единственным стержнем, на котором стоит жизнь её нации, является работа. Работа с большой буквы — это наш смысл жизни. И не может быть жизни для немца без работы, ибо всё, чего мы достигли, мы создали своими руками, своей головой, своим сердцем!
Я родился в обыкновенной рабочей семье, ячейке, крепкой и неделимой, олицетворявшей саму Германию, из которых состояло всё немецкое общество. Мой отец работал мастером на механическом заводе, и его отношение к своей работе, любовь к миллиметру, к точности во всём, во всех проявлениях жизни, с самого раннего детства сформировали моё восприятие мира. И такое мировосприятие было у всех немцев, ибо без точности в мелочах, без точности в Мировоззрении, не было бы самой Германии.
Мне было около десяти лет, когда началась Первая мировая война. Жизнь шла по-прежнему, чётко и размеренно, как ход секундной стрелки на часах. Не было никаких эмоций, никаких лишних волнений. Работа — вот тот бетонный фундамент, на котором стоит Германия. Надо только работать — и всё будет в порядке. Если подорвать этот фундамент — Германия рухнет. Но для чего вся эта война? Почему — понятно, — Германия находится, и всегда будет находиться в центре всех мировых отношений, и от этого ей никуда не уйти. Но вопрос «зачем?» раскачал-таки нацию, развалив Германию. Пропала чёткость в восприятии мира, её народ начал задавать вопросы, и Германия рухнула. Германия проиграла войну. Но изменилось ли что-нибудь в мировоззрении? Нет! Экономика находилась в развалинах, политика потеряла идею, находясь в дезориентированном поиске, в душах людей была обида и горечь поражения. Германия была нещадно разграблена победившими странами-союзницами, поставившими её на колени условиями Версальского договора и обложившими выплатами им огромных контрибуций и репараций. Но наше мировоззрение не могло измениться. Ведь смысл жизни немецкой нации, на котором и держится вся Германия — работа на её благо, во имя её. Надо работать, и Великая Германия возродится из пепла, как птица Феникс, и вновь судьбы мира будут лежать у её ног.
Поражение в той войне убило души наших отцов, и мы, их дети, должны, обязаны вернуть нашу гордость. Силой! Оружием! Новой войной! Пока не оживим их души верой, пока вновь не озарим светом их глаза, пока не наполним их жизни новым смыслом.
Пепел Величия! Жизнь, Мечты, Надежды… Он пропитал нашу сущность, он въелся в нашу кожу, он засыпал наши глаза, он растворился в нашей крови. И он тлеет угольками памяти в наших сердцах, ожидая возрождения в великое пламя пылающей души нации, вознесённой к вечности. И в этом пламени, возрождающемся из угольков пепла сожжённого могущества, возникнет материализация чувственных идей, мечты нации, формирование великой цели и обретение нами смысла своего существования.
Думай только о том, что существует только «сейчас», суть которого — твои мечты о будущем и память о прошлом. «Вчера» уже не существует. «Завтра» может не наступить никогда. Забудь своё прошлое — оно уже прошло, и его не вернуть. Не думай о будущем — оно станет таким, каким ты именно сейчас его и делаешь. Забудь обо всём, что отрывает тебя от реальности. Забудь обо всем, иначе твои воспоминания и размышления сожрут тебя заживо. Отбрось всё, и работай! Спокойно, молча и добросовестно делай своё дело ради своей страны!!! Ради будущего нашей страны надо забыть о прошлом и думать только о том, что мы можем сделать для него сейчас, а не потом, не после… А чему суждено быть — только в воле Господа.
После окончания школы я поступил в механический техникум. Да, механика была моим призванием, учёба доставляла мне радость и чувство глубокого внутреннего удовлетворения. После окончания техникума я пошёл работать на тот же завод, что и мой отец. Я был счастлив, ведь я становился, фактически, творцом-создателем новой, невиданной до селе жизни, и когда из моих рук выходили механизмы, которые жили, дышали, двигались, полные совершенной гармонии, я чувствовал себя подобным Богу, который вдохнул жизнь в некогда мёртвую материю. Что может быть восхитительнее!
Когда пришло время, я пошёл во вновь возрождавшуюся немецкую армию. Меня призвали в авиацию, механиком-мотористом. Я помню картинку: мы, пять или шесть человек, в чёрных комбинезонах обслуживающего персонала, стоим плечом к плечу перед офицером, дающим нам какие-то указания. Офицер одет ещё в старую форму Кайзеровской империи. За нами стоит большой, почти чёрный, самолёт-биплан, кажется истребитель. И я счастлив… Жизнь и работа были практически такими же, как и на заводе, но самолёты просто заворожили меня. Когда запускали мотор, эти творения инженерной мысли и конструкторского гения, исполненные гармонии и совершенства, превращались в живых существ, в крылатых демонов, которые летали меж облаков, как птицы, разнося своим радостным криком весть всему миру о своём восторге жизни. Что ещё может вызвать такую волну эмоций, как самолёт, летящий в поднебесье?
Самолёты стали частью моей души, и я однозначно решил для себя, что с ними будет связана вся моя жизнь. После армии я поступил в авиационный институт, годы обучения в котором промелькнули, как миг, на одном дыхании, и я, одержимый своей идеей, вышел в жизнь, полный восторга от предвкушения предстоящей работы. Что может быть лучше, чем жизнь, наполненная смыслом своего существования?! Что может быть важнее, чем дело, которому можешь отдать все свои силы, и когда, видя результат твоих трудов, они возвращаются к тебе во сто крат возросшими?!
В Германии создавалась новая, мощная промышленность нового вида боевой техники, какой ещё не было на земле никогда ранее. Я был счастлив в своей работе. Я быстро продвигался по служебной лестнице, прыжками, и годы мелькали, как мгновения. Работа приносила только радость, и жизнь была как ощущение сплошного, овеществлённого счастья. И счастье это было ценно не только самим своим фактом, но и тем, что я, будучи грамотным инженером-технологом, стал хорошим авиационным специалистом, уже интуитивно чувствующим этот предмет. Я знаю весь технологический процесс сборки до последнего нюанса, а наши истребители — до последнего винтика, до последней заклёпки. Восприятие самолётов у меня перешло уже в область чувств и ощущений. Я воспринимаю их уже как живых существ: я чувствую, как они дышат, как в полёте изгибаются их тела, как воздушные потоки омывают их корпуса и конечности… И главное, — я уже имею авторитет в обществе, и пользуюсь заслуженным уважением в нашем сплочённом кругу.
Мой немецкий педантизм развился во мне до такой степени, что если какая-то мелкая деталь в стройном облике идеальности выделялась из общего совершенства, нарушая гармонию, это вызывало в моей душе глубокое чувство дискомфорта, заставляя бурлить и возмущаться всё моё естество. Только совершенство до последней детали вызывало во мне удовлетворение.