— Хочешь правду? На работу! В свой офис. Или хотя бы на стройплощадку, проверить, как там дела! Вместо дурацкого хождения по ресторанам и паркам! — Я все же слегка вспылил, хотя не собирался позволять ей вывести меня на эмоции.
— Ну вот! — Эта ненормальная искренне обрадовалась. — Так поехали! Куда раньше — на стройплощадку или в офис?
— Что⁈
— Ты поработаешь и проверишь, как там дела, а я прикрою. Буду делать вид, что заинтересована и вообще млею от экскурсии. Или просто от наблюдения за страшно деловым тобой. Могу даже помочь, если что-то не слишком сложное. Перевести, например, с какого-нибудь языка.
— Но… но я сейчас… даже не в костюме. Да и после болезни выгляжу отвратительно. Перед коллегами неудобно. — немного опешил я, невольно рассматривая себя в стекло витрины. И тут же отвел взгляд — мне не нравилось видеть себя таким убогим. Еще и одежду надел первую попавшуюся, лишь бы отстали. Мятая клетчатая рубашка с закатанными рукавами, непонятно-серые джинсы, украшенные шерстью Рури, да разношенные кроссовки, когда-то бывшие белыми. Не чета тому идеальному и харизматичному генеральному директору, у которого даже оттенок часов подходил к запонкам, а стрелками на брюках можно было порезаться.
— Именно что после болезни, все всё поймут правильно. Поехали, пока нас не поймали за хвост и не оттащили к бычкам в ресторан! Побежали, быстрее! Вон там свободное такси!
Я не успел отреагировать. Не то что возразить или подумать над своими поступками, даже рот открыть! Она схватила меня за руку, и мы побежали…
Опомнился, когда уже сидел на заднем сиденье такси уровня «эконом».
— Адрес скажешь? — Кирэн устроилась рядом, полезла в сумку и достала оттуда банан. Два запечатанных стаканчика с кофе. И вареную кукурузу в вакуумной упаковке! — А я пока обеспечу нам ужин, от которого мы сбежали. Побег — не повод оставаться голодными, особенно для тебя! Еще у меня есть котлетка в тесте, хочешь?
Я недоуменно моргнул на запеченную во фритюре котлету, которую девушка достала из сумки «Биркин». Котлету из «Биркин»! Котлету! Ладно банан и кофе, но… Мой мозг просто не мог уловить происходящее. Таким ошарашенным я себя чувствовал, только когда впервые узнал о собственной шизофрении.
Наверное, именно поэтому таксисту был назван адрес офиса, а предложенное угощение покорно отправилось мне в рот. И кофе. Хм-м-м…
— Вкусно, — лаконично выдал я, откусывая еще кусок. — Спасибо.
— Ура! — искренне обрадовалась ненормальная девчонка. — Лопай, у меня еще есть!
— Тебе сумки не жалко? — спросил я, наблюдая, как из аксессуара стоимостью минимум девять тысяч долларов появляется очередной жирный сверток.
— Сумка предназначена для того, чтобы в ней носили полезные вещи. А что может быть полезнее вкусного? И потом, зря, что ли, эти умники дерут за свои страшненькие баулы из экодерматина такие деньги? Она космические нагрузки должна выдерживать, не то что скромный перекус! — Кирэн, никого не стесняясь, присоединилась к трапезе.
— Оригинальная идея. — Это было странно. Но горячий кофе и еда, вкус которой я чувствовал впервые с того страшного дня, подействовали гипнотически. Настолько, что я просто расслабился и перестал о чем-то думать, сожалеть, вспоминать… и снова стал относительно живым. — Но что-то в ней есть. Вещь за несколько тысяч долларов не должна портиться от таких мелочей. Хм.
Я посмотрел на проносящиеся за окном авто здания, а потом впервые за нашу встречу внимательно осмотрел сидящую рядом со мной девушку.
Сюэ Кирэн отличалась от сестры. Глаза чуть шире, что выдает европейскую кровь ее матери, и скорее карамельного, чем карего цвета. Очень белая кожа, идеальный овал лица… естественная красота, не подправленная хирургом, как у ее младшей сестры. Длинные черные волосы, сегодня слегка завитые в крупные локоны на висках. Легкое, но достаточно закрытое платье нефритового цвета, искусно подобранные украшения. Кажется, на свидание ее собирала вся семья, судя по количеству аксессуаров и их значению. Почти все узелки и амулетики означали «счастливое замужество». Я даже хмыкнул от такого архаизма — тут явно приложило руку старшее поколение. И только достаточно крупная, цвета слоновой кости сумка «Биркин» абсолютно не вязалась с образом. Видимо, именно ее девушка выбрала сама — и то, кажется, лишь потому, что та оказалась достаточно вместительной.
Эта девушка была какая-то… другая. Настолько, что и слова трудно подобрать, чтобы объяснить эту инаковость. Возможно, потому, что смотрела прямо и открыто, без малейшего кокетства. Улыбалась, если ей что-то нравилось или веселило. Корчила недовольную рожу, если сердилась. У нее оказалась очень живая, раскованная мимика.