Когда он терял голову, он мог быть жестоким и крайне подлым. Во время очередной серьезной ссоры он заявил, что у меня есть сестра-ровесник, живущая в Алабаме. Я сочла это очередной байкой, придуманной им, чтобы меня обидеть, но потом мама подтвердила его слова. Она сказала, что неоднократно слышала сплетни о том, кто-то ждал ребенка от отца, когда она вынашивала меня.
Чтобы обзавестись собственным «пляжным телом», вам понадобится ваше тело и пляж. Человек имеет право наслаждаться своим телом на свежем воздухе вне зависимости от того, какой у него размер и формы.
В то лето, когда папа объявил, что повезет нас с Тадом в Диснейуорлд, мы чуть не обосрались от восторга. Пусть я уже была подростком, я по-прежнему обожала диснеевские мультфильмы, особенно «Русалочку» и «Красавицу и Чудовище». Поездка в Диснейуорлд для меня была исполнением мечты. В течение нескольких недель я не могла думать ни о чем, кроме предстоящей поездки. Я смогу своими глазами увидеть Замок Золушки в Волшебном Королевстве и сфотографируюсь со всеми диснеевскими персонажами!
Каждый раз, когда отец замахивался на меня, у меня внутри что-то умирало.
Рассвет только начал заниматься, когда мы загрузились в машину, чтобы преодолеть долгий путь из Алабамы до города Орландо во Флориде. К тому моменту, как мы после восьми часов в дороге завернули на парковку нашего недорогого отеля, все уже были нервными и усталыми. Когда папа и Тад вылезли из машины, я еще ковырялась на заднем сиденье, собирая разбросанные мною книжки, куклы Барби, конфеты и прочие сокровища.
«Встретимся в номере», – сказал папа, вытаскивая наши чемоданы из багажника. Он отдал мне ключи и велел запереть дверь машины, когда я буду уходить.
Закончив заталкивать свои вещи в рюкзак, я выпрыгнула из машины и побежала вверх по лестнице к нашему номеру.
«Интересно, а в окно номера будет видно Замок Золушки?» – размышляла я на бегу.
Когда я зашла в номер, то увидела, что папа стоит у окна и гневно смотрит вниз, на парковку.
– Райанн! – закричал он. – Ты не заперла машину. – Он молниеносно метнулся ко мне и ударил меня по лицу. – Ты что, хочешь, чтобы нас обокрали? – заорал он.
Потом он снял ремень и начал хлестать меня по рукам и ногам. Я пыталась отойти от него, но он не отступал. Всхлипывая, я убежала в ванную и заперла дверь. Я сползла спиной по стене, поджала колени к груди и сидела там, дрожа с ног до головы. Он и раньше бил меня, но еще никогда – с таким ожесточением.
Где-то через полчаса я выглянула обратно в комнату и с облегчением заметила, что лицо моего отца стало куда спокойнее.
– Извини, – буркнул он. – Но не стоило оставлять машину открытой.
Несмотря на то что он явно раскаивался за свое поведение, он все равно вел себя так, как будто я его спровоцировала.
Каждый раз, когда отец замахивался на меня, у меня внутри что-то умирало. Я чувствовала себя расстроенной и подавленной, я становилась тревожной. Я никогда не рассказывала маме о том, что произошло в этой поездке. Я не хотела ее расстраивать или усугублять ситуацию.
Я понимаю, что быть родителем сложно. Никто не умеет доводить до белого каления так, как это умеют родные дети, и даже самым стойким из нас иногда трудно сдержаться. Но взрослый человек должен понимать, что делает. Год назад история повторилась – я велела старшему сыну остаться в машине, а он решил пойти за нами в магазин и оставил открытой заведенную машину, в которой на сиденье лежал мой кошелек. Да, я тогда изрядно разозлилась на него, но мне и в голову не пришло его побить.
Может, это и жестоко с моей стороны, но я считаю, что люди, которые не могут обращаться с тобой должным образом, не имеют права быть частью твоей жизни.
Когда Боуи просыпается и кричит несколько раз за ночь, я чувствую себя физически больной от изнеможения и доля родителя кажется мне такой неблагодарной, что слегка напоминает пытки. Я нередко оказываюсь на грани нервного срыва, мне хочется плакать, рыдать, кричать и вопрошать, взывая ко всем ключевым божествам – Богу, Будде и Бейонсе, – чем я заслужила такую нервотрепку. Но причинить своему ребенку физическую боль? Я никогда так не поступлю.
Наверное, я стала медленно, но неумолимо отдаляться от папы именно тогда, когда он напал на меня в Диснейуорлде. Он играл струнами моего сердца долгие годы, но ближе к тридцати годам я все-таки собралась с мыслями и смогла вырезать его из моей жизни. Может, это и жестоко с моей стороны, но я считаю, что люди, которые не могут обращаться с тобой должным образом, не имеют права быть частью твоей жизни. Вне зависимости от того, является ли этот человек членом семьи или нет, но ему придется изрядно постараться, чтобы заслужить место за моим столом.