– Очевидно, что родители. Насколько я знаю, дед. У меня на руках подписанные им бумаги.
Я возмущенно повернула голову и встретила насмешливый взгляд серых глаз.
– Вы не похожи на торговца верблюдами.
– Ну разумеется, – незнакомец сверкнул белозубой улыбкой, – потому что я не он. Я выкупил у того человека все права, и он больше не претендует на твою руку. По закону Драгостана теперь на тебя претендую я.
Мне стало нечем дышать.
– Но мы не в Драгостане…
– Это легко исправить.
Стоило нам завернуть за угол, где ждал закрытый экипаж без опознавательных знаков, как я рванулась из чужих рук.
Наверное, если бы сильно захотел, незнакомец смог бы меня удержать. Но он не стал.
– Я знаю, где ты живешь! – полетел мне вслед хрипловатый мужской смех.
Откуда, черт побери??
Я бежала вдоль по улице в сторону дома под бешеный стук собственного сердца до тех самых пор, пока не уперлась в знакомые ворота.
Ураганом ворвавшись в дом, с грохотом захлопнула за собой входную дверь. Затем, тяжело дыша, обессиленно сползла по стене и уселась на пол.
– Что происходит? – выглянув из гостиной, бабушка заметила меня и засеменила навстречу. – Что стряслось, деточка?
Я закрыла глаза, чтобы не видеть ее взволнованного лица.
– Думаю, вы и так обо всём прекрасно знаете…
– О чем? – мама показалась из гостиной следом за бабушкой. – Почему ты сидишь на полу?
Второй вопрос я проигнорировала, медленно, едва сдерживая рвущийся наружу крик, проговорив:
– Незнакомый мужчина из свиты принцессы заявил, что имеет на меня все права, поскольку выкупил у торговца верблюдами подписанные дедом бумаги.
Родственницы переглянулись.
– Что ты такое говоришь, деточка? Кто именно? Как выкупил?
– За деньги, очевидно, – нахмурилась мать. – Вопрос, с какой целью? Из свиты принцессы, говоришь?
Я мрачно кивнула, с подозрением разглядывая их обеих.
– Черная шинель, серебряные эполеты, куча военных наград. Нахальный блондин. И он знает, где я живу! Только не говорите, что вы не в курсе. Я слышала, как вы обсуждали моё скорое замужество.
Бабушка ошарашенно моргнула, а мать медленно выдохнула, поправив волосы очень знакомым жестом. Она всегда так делала, когда волновалась.
– Даже подслушивать надо с толком, дочь. А додумывать – не самое лучшее качество.
Я раздраженно закатила глаза.
– На самом деле мне наплевать, кто он такой, этот блондин. Имеет ли он права на меня здесь, во Флеаре, или нет? Я не хочу за него замуж! Я не хочу замуж вообще!
– Успокойся.
Подойдя ближе, мать подняла меня с пола и легонько похлопала по спине.
– Будь это хоть сам принц Драгостана, он ничего не сможет поделать, если Альп заявит о ваших отношениях официально.
Я взволнованно сглотнула:
– Каким образом?
– Вы же проявитесь вместе на сегодняшнем приеме? Считай это проявлением серьёзного намерения. После такого тебе никакие драгостанцы не страшны.
– Правда?
Она уверенно кивнула.
– Но что делать, если я вообще не хочу замуж? По крайней мере не сейчас. Ни за Альпа, ни за кого-то еще!
Бабушка укоризненно покачала головой. Мне было невдомек, насколько сильно некоторые, всю жизнь проведшие в рабстве у личного тирана, стараются затолкать туда и остальных.
– Это твоя жизнь, – серьезно заявила мама, не обращая внимания на бабушкин взгляд, – и только ты сама решаешь, как её прожить.
Мне бы очень понравились эти слова, если бы они не противоречили сказанному в подслушанной мною беседе.
– Что будет, если блондин заявится сюда?
– Мы не пустим его на порог. А пока отдохни, скоро собираться на приём.
Закусив губу, я поднялась в свою комнату. Руки продолжали дрожать, пока я на ходу стягивала с себя пальто. Отчего-то хотелось плакать.
Никогда бы не подумала, что вся моя свобода окажется настолько хрупкой и ложной.
Что всё, чего я боялась, может настигнуть меня так легко и безо всяких усилий разрушить всё, что мне дорого, уничтожив всякую надежду на светлое будущее.
Я представила себя одетой в традиционный балахон, запертую в скалистом доме с покрытой головой в окружении нескольких детей, и едва не задохнулась от ужаса.
Нет! Никогда этого не будет! Я скорее брошусь в море, чем позволю кому бы то ни было сделать меня рабыней!
Переодевшись в домашнее платье, я спустилась вниз, чтобы помочь с обедом. Что приготовления, что сам обед проходили в полной тишине.
Я мрачно смотрела в свою тарелку, пока родственницы обменивались красноречивыми взглядами. Аппетита не было.
Наконец я не выдержала и поднялась из-за стола. И одновременно с этим раздался стук в дверь.