Он не разговаривал со мной, не смотрел на меня. С видом плохо скрываемого превосходства он будто бы просто позволял мне находиться с ним в одном помещении. Я пыталась забиться в самый дальний от него угол и не отсвечивать. Для всей семьи он был светом в окошке: красивый, успешный, галантный, дипломатичный, с хорошим чувством юмора и модной нынче бородой. Все слушали его с придыханием и не могли наглядеться.
То ли дело я — сплошное разочарование, неоправданные надежды. Унылая, нелюдимая, перебиваюсь случайными заработками, даже «жениха» не было и нет, что особенно огорчает бабулю. Если бы она знала, как я пыталась, честно пыталась смотреть с любовью на хороших молодых людей, которым я нравилась. Но дело доходило до объятий, и я резко шла на попятную. Потому что я не привыкла к простым человеческим объятиям.
И как это я, такая дефективная и аморальная, ещё смею не обожать Киру?! Была бы поумнее, тихо купалась бы в лучах его совершенства и не высовывалась.
Когда с основными блюдами было покончено, и все накинулись на торт, он поднялся и впервые взглянул на меня. Одними губами произнёс «пойдём покурим», и я с готовностью вскочила. Ещё один пункт, который добавляет ему мужского очарования, а мне отвратительных привычек — сигареты. Никто не знает, что он меня научил. Он научил меня всему.
Мы вышли на лестничную клетку, молча подошли к окну. Счастью моему не было предела. Есть такие глупые собаки, которые радуются злому хозяину и виляют хвостом, когда он приходит. Он бьёт, а они лижут его грубую руку. Я человек, но как много во мне от такой собачки.
— Ну как оно? — даёт прикурить от своей зажигалки.
— Нормально, — бурчу я в ответ, нагибаясь ближе к нему.
Смотрит в окно, щурится от дыма, улыбается каким-то своим мыслям. Неведомым мне. Я никогда не понимала, что творится у него в голове. Но всегда хотела знать…
Мы не виделись четыре года, а чувство такое, будто он только вчера вышел из моей комнаты, беспощадно рассмеявшись.
Сигарета превращается в пепел так же неминуемо и быстро, как моя жизнь. Он ищет обо что затушить окурок.
— На, — задираю рукав и протягиваю ему голое запястье.
Он понимающе усмехается и с нескрываемым наслаждением обжигает мне руку. Эта боль мне почти приятна. Тушу свою сигарету носком. Стоим окутанные дымом и воспоминаниями. Тянусь к нему, в исступлённом отчаянии прижимаюсь, нахожу слишком хорошо знакомые губы и целую. Сперва, по инерции, он отвечает, но потом резко отстраняет меня.
— Эй, ты чего? У меня тут жена…
— И что?
— Не порти всё…
— Ты же испортил…
— Нет, а что я должен был сделать? — смотрит мне прямо в глаза. — Жениться на тебе что ли?
У меня задрожали губы. Ничего необычного. В этом весь Кира. Убей он меня, стоя по локоть в крови, сжимая в ладони моё ещё тёплое сердце, строил бы из себя невинную жертву. И ни за что бы не признал свою вину.
Но, с другой стороны, разве он виноват, что я имела неосторожность его полюбить? Что сквозь всю боль и ненависть я смогла привязаться к этому монстру? Что теперь ищу той же холодной жестокости, с которой он дотрагивался до меня, доводя до дрожи?..
— Не бойся, — я постаралась взять себя в руки. — В любом случае, что я могу? Всего лишь разрушить твою семью. Но ты-то разрушил мне жизнь… Мне тебя не переплюнуть, любимый братец.
Конец