Наслаждение схлынуло, и только сейчас я заметила, что лежала на кухонном столе, Лисов на мне, оперевшись одной рукой на столешницу, уткнувшись в мою шею, рвано вдыхая мой запах.
Я пошевелилась, и он поднялся. Я стыдливо свела ноги и села, замечая на белой мраморной столешнице пятно крови. Залилась жарким румянцем, глядя, как к этой крови стекает его семя, смешиваясь в уродливую кашицу.
-Убери тут все. – равнодушно чеканит Лисов, поднимая с полу полотенце. Небрежно обтирает свой член, кривясь при виде капель крови. – Код – две единицы, и лифт отвезет тебя вниз.
Развернулся и исчез. Я сидела все так же на столе, оглушенная происходящим.
Опускаю дрожащие ноги на пол, глядя прямо перед собой. Я все еще оглушенная происходящим. Мое тело еще подрагивает от пережитого наслаждения, поэтому до сознания не сразу доходит тон Лисова, как и то, что от отвернулся и попросту исчез. Нахожу под столом трусики, надеваю их, и кручу головой в поисках тряпки, чтобы «убрать тут». Замечаю на полке бумажное полотенце и стыдливо вытираю столешницу, потом промываю ее и теру до блеска… Мне, кажется, что пятно моей девственной крови въелось в белоснежный мрамор и не хочет оттираться.
Именно в этот момент возвращается Олег и глядя на меня замирает на пороге кухни. Он так же, смотрит на пятно на столешнице, хмуро сведя брови. В этот момент я не понимаю, что меня накрыло вакуумным колпаком мое собственное сознание, не давая мне сорваться в истерику.
Не сейчас. И не при нем.
-Остановись, Ларина… Прекрати! – Рявкает так, что вздрагивают стекла, отбирая у меня тряпку. – Ты почему еще блядь здесь? Почему не ушла, мать твою? – Его лицо искажает гримаса, и я не могу определить, что это за чувство. Его темный взгляд снова скользит по пылающему лицу, ощупывает меня от макушки до пят, и в один момент там, в его выражении проскальзывает брезгливость.
Вот. Так. Брезгливость.
Она пронзает меня ржавым ножом, выворачивая внутренности на изнанку. Я замираю, дыхание обрывается, и горло сковывает ужас произошедшего. Мурашки устремились куда – то вниз, и изумленно вторят моему растерзанному в клочья сознанию.
-Отдай дневник. – Едва слышно шепчу, опустив взгляд, не в силах смотреть на него. Мне кажется, что я настолько жалко выгляжу, что хоть вой.
-Нет. – Цедит Лисов, и я понимаю, что он не отдаст.
-Зачем он тебе?
Он молчит, лишь сверлит меня ледяным, не мигающим взглядом, поджав губы.
-Я прошу тебя, верни мне его… - Мой голос обрывается, когда на его лице расползается циничная ухмылка.
-Посмотрим, на что ты пойдешь, ради него. Потрахаемся пару раз, ну так, чисто по дружбе, и я тебе его верну, Ларина.
Шатаясь, я направилась к лифту, оттолкнув его плечом с прохода, чувствуя, как его взгляд прожигает мою прямую, как палка спину.
Я не помню, как добралась до дома. Куда – то шла, мне кто – то кричал что – то, пока одна женщина, не схватила меня за руку, вынуждая остановиться, и не одернула юбку, край которой зацепился за трусы, оголяя бедро. Я посмотрела на нее, пробормотала «спасибо» и дальше побрела шатаясь, и мечтая одного – упасть замертво.
Мамы хвала Господу, не было, и я забежала в душ. Я не терла свое тело до красноты, не убивалась от того, что произошло. Наверное, потому, что я еще не осознала в полной мере, что случилось.
Наследующий день, едва я только переступила порог школы, как в спину мне понеслись похабные ухмылки, и скомканные бумажные жвачки. Даже семиклассники подозрительно притихли, когда я проходила мимо их стайки.
-Это точно, - донеслось до меня. – Моя сестра дала показать мне это видео.
-А с виду такая простушка…И не скажешь.
-Ну, и Лисову никто никогда не смог еще отказать…-
Я запнулась, останавливаясь. Хотелось подойти и спросить, что девчонка имела в виду, но прозвенел звонок, и я поспешила на урок.