-Добавь Ларину, – он взглянул на меня так, что по коже побежал мороз, я перевела взгляд на ошарашенное лицо Аллочки и ее подруг.
-Но…Олег… Ты же не хочешь сказать… - Заикаясь проблеяла она, выпучив и без того огромные глаза, густо подведенные черным карандашом. Она опасалась открыто выказать недовольство, и быть исключенный из списка приглашенных, догадалась я.
Тут следует отметить, что гулянки в доме Лисова проходили с размахом, и список приглашенных тщательно подбирался. Никто с улицы не мог туда попасть, а те, кто удостоился такой чести всегда держали рот на замке. Их ценили, и стремились попасть туда любой ценой, чтобы быть принятой в проклятый список, который я тоже ненавидела всей душой. Каждый раз, когда по углам шушукались об очередной вечеринке, я крепко сжимала зубы, и делала вид, что меня она не интересует. Весомым аргументом выступал тот факт, что меня сторонились, и попросту не замечали, а я не замечала их в ответ, и сейчас, спустя столько времени, когда я жила в своей скорлупе, меня нагло вытащил Лисов, и я должна что – то говорить, да еще так, чтоб меня снова не высмеяли.
Сразу вспомнился случай, когда в нашей школе появилась новенькая Вера Синицина. Лисов тогда жестоко с ней обошелся, а когда привел ее в свою компанию они от души най посмеялись из – за ее глупой трепотни в духе кисейной барышни. Она дурочка даже не поняла, что попала в логово шакалов. Он долго таскался за ней, потом после очередной вечеринки даже смотреть перестал в ее сторону. Нетрудно было догадаться, что Лисов получил свое, и теперь принялся за меня, очевидно, чтобы от души повеселиться на вечеринке.
Страх пойти по стопам Синициной придал мне смелости.
-Не стоит, – я поднялась следом и вытерла вспотевшие ладони и длинную юбку, – Я не приду.
-Ларина, у нас с тобой уговор, поняла? И я держу слово. Это о том, чтобы ты не вздумала филонить. Если к семи ты не приедешь, я возьму свой байк и буду реветь мотором у тебя под окнами. Сбегутся соседи, твоя мать начнет ругаться с начала на тебя, потом и на меня, а я не уеду…
-Черти б тебя слопали! – Разозлилась я.
-Пытались, да выплюнули, подавившись. Давай, до вечера. Помни в семь. И да, сними это шмотье, надеюсь купальник у тебя есть? Поплаваешь в бассейне.
На этом он развернулся и был таков. Я еще несколько минут пребывала в растерянности от его слов. В особенности от того, что купальник у меня был мамин, как раз такой, какие носили еще в советском союзе. И появиться в нем на вечеринке было никак нельзя. В глазах предательски защипало, и это, как ни странно, придало сил.
Перебьется, решила я. Хочет газовать под окнами, пожалуйста.
Олег
Часы показывали девять, и стало понятно, что Ларина не придет. Черт бы побрал, разозлился я, хватая пятую бутылку немецкого пива. Прянный напиток устремился к желудку, опаляя его вишневым нектаром. Мой отец всегда знал толк в хорошем алкоголе. Запасы стремительно таяли, а глаза сами собой ползли к настенным резным часам, отсчитывая минуты, то и дела косясь на дверь.
Конечно, она не придет. Я думал, что ее желание попасть на вечеринку пересилит, как и стремление перестать быть изгоем. Но сегодня днем мелькнула сакральная мыслишка, что ей вполне комфортно быть одной. Смотрел на нее сегодня, и понимал, что она отнюдь не проигрывает Аллке. Чистая кожа, без какой – либо косметики, несколько веснушек на носу, я даже зачем – то их пересчитал, полные губы, в особенности верхняя губа, с четко очерченным рельефом. Аллка в свои тонны филлера вколола, а у Аньки свои, цвета спелой вишни. Я даже поближе подвинулся, чтобы их разглядеть. Зеленые глаза, опять же, блестящие, и густая пшеничная коса. Мать ее, коса, в наше время. Мысленно полез в нее рукой, затем замер и так же мысленно себя по ней ударил, крепко выругавшись, как оказалось в слух.
-Ты чего Лис? Дерганный какой – то весь вечер.
-Нормально все, – загоняя злость поглубже пробурчал я.
-Ты обещал сюрприз, – отозвался Генка, студент второкурсник, подкуривая коричневую отцовскую сигарету.
-Сюрприза походу не будет, – выплюнул Олег, – снова глядя на часы, мысленно рассчитывая время до дома Лариной и обратно.