- На кой тебе смокинг, тупорылое ты создание? – удивилась домовиха, которая не слышала утренний разговор. – Мы же домовые и нас никто видеть не должен, окромя хозяев.
- И ты туда же. Уйду я от вас. Будете потом по Нафанюшке скучать и слезы лить, как крокодилы.
- Это вряд ли, дух, - усмехнулся я. – Чуча, иди на кухню. Я поговорю с синьором Сопрано, пока он не начал очередные оперные партии выводить.
Домовиха потопала на кухню, продолжая бурчать себе под нос, что от вредных мужиков ей покоя даже здесь не будет.
Вздохнув, я вышел на балкон. Свежий воздух врывался в окошко, обдувая тело и взъерошивая волосы на голове. Спустя несколько минут ко мне присоединился и Нафаня, который взгромоздился на табурет и принялся дымить папироской. Какое-то время мы просто молчали. Я смотрел на густые облака, бегущие по небу, а домовой ковырялся у себя в зубах старой вилкой, которую нашел на кухне. Процесс ухода за полостью рта сопровождался бурчанием духа и лязгом металла об эмаль зубов.
- Наф, ты чего такая сволочь? – тихо спросил я, повернувшись к домовому.
- А? Чего это я сволочь?
- Тебе пора привыкнуть, что мы теперь живем не одни. У нас есть девочки и их нужно уважать. А ты постоянно доводишь Чучу и Алю до белого каления.
- Нервы, барин. Энти, как их. Стрессы одолели, - грустно ответил домовенок, взбираясь мне на плечо и становясь похожим на крайне пушистого филина. – В том и дело, что раньше мы были, как два амиго и веселились вдвоем. А теперь отрыжки пускать нельзя, козявками с балкона кидаться нельзя, на люстре висеть тоже нельзя. Мы с тобой эти, как их? А. Подкаблучники.
- Иди ты, - пробубнил я. – Это называется уважение. Многое из того, что ты делал, теперь нельзя.
- Чего, например?
- То, что ты перечислил. А еще нельзя воздух портить, орать рано утром. Надо убирать за собой в туалете, перестать докапываться до Чучи и беречь мою будущую жену.
- Я берегу. Кто вчера убил тараканов, когда барыня твоя на стуле вопила, як оглашенная?
- Серьезно? – засмеялся я. – А как ты их убил, помнишь?
- Подумаешь, молотком пару раз приложился и на сковородочке пожарил, - надулся дух, легонько укусив меня за ухо.
- Ага. А потом соседке под дверь подкинул. Серьезно, Нафань. Заканчивай со своими депрессиями. Я сам нервничаю от предстоящей свадьбы.
- Ты-то нервничаешь, - заржал домовенок. - Так нервничаешь, что кровать скоро сломается.
- А вот это не твое дело, злыдень, - я потрепал Нафаню за ногу. – Ты же не изменишься, балбес.
- Не дождешься, дурилка, - дух вытащил мясистый язык из пасти и обслюнявил мою щеку. – Теперь мы с тобой, как в Горбатой горе, барин. Два ковбоя.
Через десять минут мы все вместе сидели на кухне и с удовольствием поглощали блинчики. Нафаня шумно чавкал, макая в блюдо со сметаной не только блины, но и свои пальцы. По локоть. Я ласково посматривал на Алину, а та в ответ смотрела на меня. Только Чуча сердито покусывала губу, разглядывая духа чревоугодия.
- Куда в него столько лезет? – удивилась она, отложив свою маленькую чашку с отбитой ручкой. – Эй, холоп. Жуй лучше, а то подавишься, как прошлый раз и зачихаешь тут все.
- Ебе ы эого фотеось? – пробубнил Наф с набитым ртом.
- Чего? – переспросил я, Алина, встав со стула, пошла за мокрой тряпкой, ибо злой дух перемазал сметаной весь стол.
- Вам бы этого хотелось, говорю? – домовенок с трудом проглотил комок из жареного теста и уставился на смеющуюся Чучу. – Шо ты ржешь, баба?
- Ты на дядьку того похож, безносого. Кино мы смотрели про колдунов всяких и мальчонку в очках, - ехидно ответила домовиха, перестав смеяться. – Как его звали-то? О, Пельдельморд.
- Волдеморт, - поправила домовиху Аля.
- Любите вы над Нафанюшкой смеяться. Запеку вам в торт Люцика. Будете знать, - надулся домовой.
- Отставить! Или вы прекращаете собачиться, или на свадьбу никто из вас не пойдет, - резко бухнул я кулаком по столу. Ропот сразу прекратился. Только духи еще какое-то время буравили друг друга злыми глазами.
- Ладно. Мир, бисова ты баба? – нехотя буркнул Нафаня, протягивая домовихе свою ладошку. Та в ответ крепко ее пожала.
- Мир, блохастая шкура, - я театрально взвыл и, схватив Алю за руку, потащил ее в магазин. Нужно было примерить мой костюм.
Спустя три часа мы вернулись домой усталые, но жутко довольные. Костюм куплен, платье тоже, хоть я его и не видел. Алина серьезно отнеслась к народной примете и за платьем пошла со своими подругами. Приглашения были разосланы, и осталось только испечь торт, приготовление которого взял на себя Нафаня.