Что касается тех, кто видел во мне идеологического чужака, то, прежде всего, я так и не понял до сих пор, за что меня ненавидел покойный Савелий Ямщиков (царство ему небесное!), который много сделал для сохранения наших храмов, икон и прочих древностей. Он приходил в «Огонек» к Владимиру Енишерлову, как в дом родной, и публиковал статьи о необходимости восстановления храмов и монастырей, что в середине семидесятых годов не очень-то приветствовалось, тем более в «Огоньке», где главредом был Анатолий Софронов. В те времена в творческих домах Москвы я проводил встречи с известными людьми. В Доме архитекторов организовал я и вечер Савелия Васильевича. Когда же перестройка набрала силу, мы оказались по разные стороны баррикады. Прошло двадцать лет, три эпохи – Ельцин, Путин, Медведев, а Савва со страниц газеты «Завтра» и в своих книгах все твердил: «перестройка-перестрелка, все эти феликсы медведевы…». Последнюю свою статью в этом духе опубликовал незадолго до смерти…
– За что он вас так ненавидел?
– Ямщиков не мог мне простить общественную реабилитацию Бухарина, имея в виду мою первую публикацию, посвященную горькой судьбе Анны Михайловны Бухариной-Лариной. А в чем, собственно, была виновата восемнадцатилетняя девушка-красавица, ставшая женой ближайшего соратника Сталина? Женщина, которая после расстрела мужа четверть века провела в лагерях и ссылках и своего сына увидела только через двадцать лет. Да, конечно, в том, что творилось в тридцатые годы, виноват и Бухарин. Виноват легион сталинских сатрапов, уничтоживший миллионы безвинных людей. Политика, как считают, дело ветреное. Куда подует, там и «правда». Нынче подуло – кто начал Вторую мировую войну? Виноваты ли в этом поляки? А виноваты, по-видимому, все. По ту и по эту сторону реки Вислы. Истину же знает только ветер…
– Сколько всего вы взяли интервью?
– В неделю у меня выходило одно, иногда два. Умножайте на количество лет. Но в моем творческом активе еще и телевизионные интервью. На съемках «Зеленой лампы», которая снималась у нас дома, побывало человек сто пятьдесят гостей из разных стран. В каждой передаче принимало участие два-три человека, с которыми я беседовал. Плюс мои интервью прямо на сценах творческих домов Москвы, в центральных домах литераторов, архитекторов, журналистов, актеров, медработников.
– Они у вас записаны?
– Да, у меня огромный архив: аудио– и видеокассеты.
– Я много слышал о вашей коллекции редких книг, автографов, с рассказом о судьбе которых вы регулярно выступали. Коллекционирование было вашей сильнейшей страстью. Но ходят слухи о том, что в результате другой страсти – игры в рулетку – вы многого лишились. Так ли это?
– Здесь достаточно и правды, и досужего вымысла. Буквально на днях в «Википедии» повисли данные о том, что я, цитирую, «еще в советские времена имел три машины и личного шофера». Любой здравомыслящий индивидуум, я бы даже сказал, обыватель понимает, что в ту приснопамятную эпоху тремя машинами не мог владеть даже хозяин овощного рынка или подпольный цеховик. Откуда появилась эта сказка? Оказалось, все просто. В 1997 году у меня взял интервью солидный «Коммерсант». Я, к сожалению, доверился коллеге-журналисту и не попросил дать мне на прочтение подготовленный материал. Вот и получил шишку на лбу.
На самом деле задача решается просто: да, как владелец крупной библиотеки и активно работающий журналист, выпускавший свои книги стотысячными тиражами, выступавший с лекциями в разных городах страны, я имел какие-то деньги. Однажды мой знакомый «огоньковец», поклонник «Ленкома», попросил меня о странной услуге: «Старик, – сказал он, – я знаю у тебя есть какие-то башли, помоги нашим любимым захаровским актерам. Время на дворе лихое, и (он назвал имена трех народных артистов) ребята хорошо подзаработали на левых концертах и хотят купить новые машины. У тебя нет „колес“, купи у них по дешевке их старые». Ничего не понимая в этом деле, я попросил знакомого парня, преподавателя в школе вождения, организовать мне это дело. Сказано – сделано. А поскольку я абсолютный технический дебил и техника меня никогда не волновала (я и сегодня не могу пользоваться компьютером и с трудом освоил мобильный), через месяц приобретенную полурухлядь я оставил в подарок своему другу-водителю. Вот и вся история, господа.
Что касается моей страсти к коллекционированию книг. Если объективно, главной страстью всей моей жизни была журналистика, а потом уже библиофильство и рулетка. Десятки лет я собирал первые издания русских поэтов, от Ломоносова и Державина до Ахматовой и Цветаевой. Тысячи тоненьких первоизданий советских поэтов стояли на полках. Я гордился огромным количеством дарственных надписей на бесценных раритетах. Я не прятал эти ценности у себя дома. Сотни любителей поэзии посещали выставки книг из моей коллекции. Я много писал о ней в прессе, рассказывал по телевидению. И был бы я сегодня по-настоящему чистым миллионером, если бы в октябре 1988 года не попал в Париж…