— Я тоже, — усмехнулся Дробов. — Вы успеете предупредить Лугового о репетиции?
— Ой, да! — Летова вскочила. — Бегу! Только бы за стать его дома! До скорого свидания.
— До скорого! Увидимся в два часа.
Дорофеева Кулябко увидел еще в окне вагона. Состав медленно проплывал вдоль платформы, Дорофеев приветственно помахал Кулябке рукой, а тот широко шагал по перрону, стараясь не отстать от вагона. Наконец буфера лязгнули, поезд остановился. Следом за Дорофеевым на платформу спрыгнул высокий человек в светло-голубой спортивной куртке. Кулябко опытным глазом сразу определил, что спутнику Дорофеева около сорока.
— Знакомься, Максим, — сказал Дорофеев. — Это Новиков Борис Николаевич. Следователь из Комитета государственной безопасности. Прибыл по нашему делу. А где Дробыч?
— Занят по этому самому нашему делу. Сказал, что освободится в начале пятого.
— Получит сюрприз. И ты тоже. Что будем делать, Борис Николаевич?
— Должен позвонить местному уполномоченному КГБ, а потом, как говорится, будем действовать по обстоятельствам. Конечно, я хочу как можно скорее встретиться с товарищем Дробовым, узнать, что ему удалось здесь сделать.
— Тогда пройдем сейчас к Янсону, — предложил Кулябко. — Оттуда вы можете позвонить в комитет. Кстати, Дробов после репетиции тоже придет к Янсону.
Кулябко не удивился приезду работника Комитета госбезопасности. Он помнил сообщение Дробова о том, что убийством Кривулиной заинтересовался КГБ. Значит, чекистам стало известно что-то, если Новиков приехал сюда.
Новиков шел молча. Темно-коричневый южный загар, плотно сжатые губы, слегка нахмуренные густые брови делали его лицо замкнутым, малоподвижным.
— Должно быть, с юга недавно? На курорте были? — спросил Кулябко, тяготясь молчанием.
— Нет, — сухо ответил Новиков.
Дорофеев усмехнулся. Он знал причину «курортного» загара Новикова. Два последних месяца Новиков провел на южном берегу Кавказа в поисках бывшего командира взвода зондеркоманды Афанасенко, орудовавшего в сорок втором году на Псковщине. Это был изощренный садист. Положив на голову пленного партизана картофелину, Афанасенко отходил шагов на десять в сторону, вынимал пистолет и неторопливо объяснял:
«Ты не бойся. Сейчас выстрелю, и картошины на твоей голове как не бывало! Твое дело маленькое — стоять, не шевелиться, под руку мне не говорить. Тогда я не промахнусь, все будет зер гут!»
Потом он долго целился в картофелину, упиваясь предсмертным ужасом жертвы, несколько раз опускал и подымал пистолет, грустно приговаривая:
«Рука сёдни без твердости. Стой, не моргай! — И стрелял, не целясь, в живот партизана. — Как обещал, так и выполнил, — говорил он, подходя к распростертому окровавленному телу. — Картошины-то на твоей голове нет, вона куда отлетела».
Розыск Афанасенко продолжался много лет, наконец в конце мая стало известно, что его видели на юге Кавказа. Два месяца понадобилось Новикову и его помощникам из Сухумского комитета госбезопасности, чтобы засечь преступника. Ранним весенним утром, когда пожилой чистильщик обуви раскладывал свои щетки и тюбики с сапожным кремом, вблизи его стеклянной будки бесшумно остановилась машина. Выйдя из «Волги», Новиков минуту-другую смотрел на хмурого, обросшего седой щетиной чистильщика.
«Смотреть любишь? — сердито спросил чистильщик. — Иди в кино. Там две серии крутят, три часа смотреть будешь».
«Закрывайте лавочку, Афанасенко, — сказал Новиков. — Вешайте замок — и в машину. Быстро!»
Вернувшись в Ленинград, Новиков включился в новый розыск. Шагая сейчас по маленькому городку, он уже не думал об Афанасенко: где-то здесь притаился «волк среди людей», его надо найти и обезвредить.
По дороге в милицию Кулябко рассказал об истории с Шадриным и почему Дробов просил по телефону Дорофеева привезти кольцо Кривулиной…
Янсон встретил их своей обычной добродушной улыбкой.
— Мой кабинет к вашим услугам, товарищи. Я буду ря-я-ядом, понадоблюсь — не стесняйтесь. Но прошу вас, товарищ Дорофеев, передать мне кольцо Кривулиной. Вы, конечно, привезли его?
— Привез.
— Товарищ Дробов полагает, что это кольцо украдено у одной жительницы нашего города, некой Луговой. Василий Андреич придает этому факту, если он подтвердится, бо-о-ольшое значение. Сейчас я пошлю за Луговой. Товарищ Дробов просил, чтобы вы, товарищ Дорофеев, присутствовали при моем разговоре с Луговой.
— Дробов проинструктировал вас о характере разговора?