Глава 10.
После не большого отдыха с Мэри, я решил навестить своего друга. Придя в его думное святилище на Бейкер-стрит мне встретилась миссис Хадсон.
— Доброе утро, Холмс у себя? — Спросил Ватсон у миссис Хадсон.
— Доброе! Да, мистер Холмс у себя, но будьте осторожней после его трёх дневного отсутствие дома, он вернулся каким-то странным.
Постучав в его дверь я открыл её и увидел Холмса сидящего в кресле он нервно курил свою трубку читая газету.
— Где вы столько времени пропадали, Ватсон? — сказал мне мой друг не отрываясь от газеты.
— Как вы узнали, что это я мой друг?
— Ну что же, хотите чтобы я вас не узнавал, тогда скажите мисс Мэри чтобы сменила свои подарки вам. Такой парфюм, мой друг, только у вас по всему Лондону.
— Это мой выбор, Холмс.
— Тогда Ватсон я вам сочувствую. Вы ничего не видите во мне нового?
— Извините, Холмс, но на вас надеты брюки.
— Я не об этом… — ответил мне Холмс убирая газету от лица.
— Да у вас появилась новая курительная трубка?
— Угадайте где я её купил? В Париже!
— Что же вы там делали?
— Решил немного развеяться, как и вы. Знаете, Ватсон, что мне больше всего нравится в нашем сыскном деле?
— И что же это?
— Неожиданность. В день вашего отъезда из Лондона я решил начать свой день с поездки в поместье мистера Изэрстоуна, но его не оказалось на месте. Это меня заинтриговало, что такому пожилому человеку, как Изэрстоуну не сидится спокойно у себя дома?
— На это можно найти множество причин.
— Вы правы Ватсон, но всё же я решил дождаться его появления.
— И?
— Дождался его, но он был не один, а знаете с кем? С миссис Холлидэй. Тут я понял, что иду не потому следу. Так как их знакомство вполне допустимо. Она одна он один, так что ничего в этом подозрительного я не видел, до тех пор, пока не побывал в том самом Париже. Потом я решил пойти в «Глорию» и время было уже ближе к обеду. Там за одним из столиков я вижу одного нашего знакомого…
— Холмс, подождите я вас перебью немного, а что полицейская картотека?
— Не один из наших героев дела не числится в полицейской картотеке Лондона.
— А это значит?
— Ватсон, это не значит ровным счётом ничего. Я занял столик, который располагался позади мистера Анри Муррани. Меня удивило то, что я заметил чисто случайно, а именно то, что когда он расстёгивал ворот своей рубашки, в ресторане было душно: за высоким воротником рубашки были отчётливо видны после операционные шрамы, но совсем тусклые, и, если не обращать внимания их можно даже не заметить. Дождавшись подходящего момента я подошёл к нему с целью попросить огонька для трубки и увидел более удивительные вещи: эти блёклые шрамы шли от ушей и по горлу, так как Муррани был левшой, или тот, кто себя создал, как личность, а этот мне поднёс спичку правой рукой. После я навестил нашего молодого доктора на Девоншир-плейс в доме номер два. Он чётко дал понять, что в наше время таких технологий не существует. Значит вывод говорит сам за себя, не так ли Ватсон?
— Это получается, что кто-то сделал «пластику» и их стало двое?
— Ватсон вы меня не поняли, так как Эмма Адлер накладывала на себя грим, но не делала пластической операции. Кстати, Ватсон, Вы когда нибудь слышали голос Эммы Адлер, я знаю где она, я её нашёл.
— Так где же она?
— Ирэн Адлер должно прийти письмо, но без обратного адреса, а я в своё время верну ей фотографию с адресом Эммы на обороте, как и обещал.
— Так вы все преступления раскрыли?
— Я всё объясню Ватсон, но после того, как Ирэн прочитает письмо.
— Хорошо, Холмс, но причём здесь Муррани? Он тоже варится в вашей овсянке?
Гораздо интереснее, Ватсон, я повторюсь беседовав с тем самым молодым врачом, я понял, что у кого-то есть технологии не нашего времени, а именно преимущество в технических приборах сильно концентрировавшие световые пучки; применяемых в различных областях техники, медицине… касательно Анри Муррани, то нам придётся поднять записи «О гримёре» и изучить всё досконально, Анри Муррани никогда не существовало и дело принимает совсем другой ход событий. Я распутал ещё одно дело и нашёл другое. Что Вы смеётесь, Ватсон?
— У Вас мой друг всегда какие-то бредовые идеи. Хотя я не имею дело с такими больными, Холмс, но вы параноик мой друг, вас всегда преследуют бредовые идеи.
— Когда я ходил по комнате и курил, зашла миссис Хадсон и услышала, как я разговариваю сам с собой и выдвигаю не мыслимые предположения, то она меня так и назвала: параноик.
— Вот Холмс, нас уже двое, кто именно так и считает. Так что мы делаем дальше, мой друг?