— Что ж ты молчишь? — спросил дон Хенаро.
— На ком же я должен жениться? — вопросом на вопрос ответил дядя.
— Нашёл, о чём спрашивать! Женщин хоть отбавляй.
Оба замолчали.
Наконец дон Хенаро заговорил снова:
— Висенте, тебе обязательно нужно жениться.
Дядя услышал, как стучит его сердце. Может быть, в этот миг он вспомнил о Луисе, хорошенькой крестьяночке; когда-то, в такое же радостное утро, он поклялся ей в вечной любви; они стояли тогда под вековым дубом, чьи огромные ветви нависали над прозрачным и чистым источником, куда девушки из нашего селения ходили с кувшинами за водой.
Дон Хенаро продолжал своё;
— Женись на девице, да на такой, чтоб была хороша собою и богата.
— Хороша и богата? — вздохнул дядюшка.
— А как же иначе! Жалованье у тебя маленькое, едва на твои собственные расходы хватает, а ведь женщина расточительнее мужчины, да к тому же у тебя могут появиться многочисленные наследники. Поразмысли-ка обо всём и скажи, верно ли я говорю.
— Верно.
— Вернее и быть не может.
— У вас есть на примете какая-нибудь девушка?..
— Как раз поэтому я с тобой и заговорил. Я тут знаю одну — ей идёт пятнадцатая весна; глаза у неё яркие, большие, прямо-таки молнии мечут; волосы шелковистые и как смоль чёрные; талия в рюмочку. Девица она образованная и к тому же дочь миллионера.
У дяди потемнело в глазах.
— Как бы на неё посмотреть? — полюбопытствовал он.
— Если придёшь вечером в «Лувр», я тебе её покажу.
И с этими словами любители моциона расстались.
Весь день дядя томился в ожидании назначенного часа.
Ах, бедняжка Луиса, самая милая и прелестная из девушек нашего селения! Теперь я вижу — недаром, когда мой дядя признался тебе в любви и дал клятву, разбогатев в Америке, торжественно испросить твоей руки, недаром тогда две слезинки скатились по твоим розовым щёчкам и упали в кристальные воды родника, которые вздрогнули, — должно быть, от радости, — приняв их в своё лоно.
Когда закончился день, показавшийся дяде особенно длинным, он отправился на место свидания, в «Лувр», где должен был встретиться со своим высокопоставленным покровителем. Дон Хенаро не заставил себя ждать и, появившись, сразу же сказал:
— Ага! Тебя, как я погляжу, заинтересовала голубка, хотя ты на них раньше и не глядел, верно?
Дядя покраснел и, чтобы скрыть смущение, заговорил о разных пустяках.
Через минуту у сквера остановилась великолепная коляска.
— Вот и они! — воскликнул дон Хенаро, указывая на только что подъехавший экипаж, схватил дядю за руку и потащил его за собой. Приблизившись к коляске, он любезно раскланялся с сидевшими в ней старцем почтенного вида и юной девицей. Первый был дон Фульхенсио, вторая — его прелестная дочь Аврора.
Дон Хенаро без лишних церемоний тут же представил отцу и дочери своего двоюродного брата дона Висенте Куэваса. Дядюшка при этом так смутился, что еле-еле сумел пролепетать подобающие приветствия, принятые весьма холодно.
Дон Хенаро, которому положение позволяло бывать в высшем свете, полагал, что бесконечные и ничего не значащие разговоры, столь часто создающие репутацию ветреным салонным шаркунам, позволят и ему сойти за образец галантности. Поэтому, когда ему хотелось произвести впечатление на собеседника, он принимался тараторить, выпаливая тысячу глупостей в минуту, и, словно заведённая шарманка, не останавливался до тех пор, пока оглушённые нескончаемым потоком слов слушатели не прерывали его:
— Конечно, конечно, сеньор… Но нам пора уходить. Да хранит вас бог!
Дон Фульхенсио, собиравшийся в тот вечер в театр, чтобы послушать понравившийся ему акт оперы, в душе посылал ко всем чертям неуместное пустословие дона Хенаро.
Мой дядя изображал часового подле Авроры. А дон Хенаро, стоя у противоположной дверцы экипажа, знаками подстрекал дядю сказать девушке хоть несколько слов, но тот, будучи не в силах выдавить из себя ни единого звука, довольствовался тем, что украдкой бросал взгляды на плечи красавицы Авроры.
Прогуливаясь с дядей по Аламеда де Паула и рассказывая ему о девушке, дон Хенаро ничего не преувеличивал: она действительно была прекрасна, более того — восхитительна.
Наконец дон Фульхенсио, утомлённый бесконечными речами дона Хенаро, приказал кучеру трогать. Экипаж удалился, а дяде казалось, что он видит, как из глаз прекрасной девушки льются потоки ослепительного, неземного света.