Кое-где между соснами очень высоко шумели тонкие березки, сквозь которые просвечивало голубое небо, и казалось, что там, в небе, очень жарко.
– Ну я пошел, – полувопросительно сказал Геннадий Иванович.
Тучков посторонился, и любитель гулять вдали от людей пошел по тропинке, независимо помахивая веточкой.
– Что он тут делал? – шепотом спросила Марина. – Как он сюда попал?
– Попасть сюда очень просто. Он пришел пешком, как и мы. Судя по его штанам, шел он действительно через лес.
В последний раз перед поворотом мелькнула спина с сильно застиранной надписью наискосок «Спортлото». Буква «С» помещалась на левой лопатке, а последняя «О» скрывалась за узким ремнем штапельных брючат.
– Федор, что он там делал? – повторила Марина. – Зачем он там стоял?! В кустах?! Или он следил за нами?
Федор Тучков пожал плечами. Фиолетовая распашонка колыхнулась.
– А… с какой целью за нами можно следить?
– Может быть, преступник – это он и есть?! Геннадий Иванович?!
Федор Тучков поморщился как-то на редкость выразительно, а потом сказал учтиво:
– Я не стал бы делать никаких выводов, пока нам ничего не известно.
– Но он там стоял, когда мы шли мимо! А шли мы, между прочим, на стоянку, чтобы проверить, на чем приехал Паша!
– Кстати, нам надо поторопиться, если мы хотим еще немного погулять. Здесь довольно далеко.
– А раз он там стоял, значит, мог слышать, о чем мы говорили!
– Помнится, мы вспоминали фамилии нашего кота и собаки. Также смотрели на лошадей.
– А что, если он шел за нами от самого корпуса? Или… Федор, он мог видеть, что мы смотрели книгу! Он мог видеть и решить, что мы что-то знаем!
– Между прочим, уже второй час.
– Почему я не догадалась посмотреть, кто такой этот Геннадий Иванович!
– Геннадий Иванович работает в «Моссельхозпродукте». Старшим специалистом.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, я-то как раз посмотрел, – заявил Федор Тучков Четвертый.
– Это ничего не значит! Он может быть кем угодно! Вернее, кто угодно может быть преступником, даже старший специалист «Моссельхозпродукта». Но если преступник – он, значит, у него должны быть мотивы. Какие у него мотивы? А, Федор?
– Не знаю, – признался Тучков Четвертый. Марина отчаянно соображала.
– Но если убийца – Геннадий Иванович, выходит, что покойник имел к нему какое-то отношение, да?
– Очень тонко подмечено.
– Какое он мог иметь отношение к покойнику?
– Понятия не имею.
– Вполне возможно, что покойник и его тоже шантажировал.
– Признаться, я уже несколько запутался в том, кто кого шантажировал.
– Смотри. Если покойник действительно был шантажистом, он вполне мог шантажировать и Геннадия Ивановича тоже. И тот мог его убить. Он убил и решил, что все в порядке. Никто ничего не узнает – просто несчастный случай, утонул человек в пруду, да и все. Неожиданно мы узнаем, что это убийство, а вовсе не несчастный случай. Геннадий Иванович пугается, а тут еще приезжает Павлик, который вполне может быть шантажистом номер два.
– А Валентина Васильна номер три.
– Да. – Она так увлеклась, что не обратила внимания на то, что Федор неожиданно полез в траву, наклонился и стал там шарить. – Павлик запугал Веронику или угрожал ей, ведь он вполне мог подумать, что это она убила его приятеля! Она боится и думает, что он отомстит ей! Поэтому она и кричала, что ее смерть будет на его совести, как будто у таких людей может быть совесть!
– На.
– Что?!
– На.
Марина перевела дыхание. Прямо перед ее носом была широченная ладонь с сильно вырезанными линиями – какие там бывают линии, жизни и любви, что ли? – с желтыми бугорками мозолей. На ладони лежала земляника, всего несколько крупных, красных июльских ягод. Они пахли забытым, сказочным запахом.
– Уже земляника началась, – буднично сказал Тучков Четвертый.
– Началась, – пробормотала Марина, рассматривая ягоды.
– Ты любишь землянику?
– Кто же не любит землянику?
Высоко-высоко вверху шумели березы, лес как будто вздыхал. Марина осторожно взяла у него из ладони земляничину. Он смотрел.
Разве она могла съесть ее, когда он смотрел?!
– А вы… ты?
– Что?
– Не любишь землянику?
Федор Тучков Четвертый свободной рукой взял Марину за шею, притянул к себе и ссыпал все ягоды до одной ей в рот. После чего зачем-то понюхал ладонь и пошел вперед по тропинке. Через несколько шагов он оглянулся и помахал рукой. Как ни в чем не бывало помахал.
– Догоняй!
Марина потрусила следом. В голове у нее шумело и как будто березы качались.
Все оттого, что он приложил свою ладонь к ее губам. В ладони была земляника.
Она догнала его и пошла, в упор рассматривая фиолетовую спину.
Спина сделала оборот, и перед ее носом оказалась обширная грудная клетка – из распашонки воздвигалась массивная шея с железной цепочкой. Марина твердо решила, что больше никуда смотреть ни за что не станет.
– Нам обязательно идти на стоянку?
– Да. Мне надо проверить свои… подозрения.
– Подозрения, – повторил Федор Тучков странным тоном. – Ну, конечно.
Машину сына Павлика они нашли очень быстро.
Она стояла близко к воротам, наверно, потому, что приехала только вчера поздно ночью.
– Ну вот, – удовлетворенно заявила Марина, едва взглянув на нее, – я так и знала.
И перевела на Федора Федоровича торжествующий взгляд.
Машина – «Мерседес», не слишком новый, но достаточно угрожающий, – оказалась именно такой, как она и предполагала. Она даже похвалила себя тихонько.
Тонированные стекла отражали дневной свет, и казалось, будто внутри был гроб. Марина приставила ладони ко лбу козырьком и придвинулась вплотную к окну.
Рассмотреть, что там, было трудно. Угадывалось что-то как будто белое и длинное на переднем сиденье, а больше ничего.
– Эй! Чего надо?! Отойдите от машины сейчас же!!
Голос был не слишком громкий, но угрожающий, какой-то такой, что Марину продрал мороз, и она отпрыгнула назад, зацепилась за ржавую цепь, ограждающую каждое «парковочное» место, боль взметнулась из коленки и ударила в голову и проткнула ее насквозь, как гнилую тыкву.