Сказать, что люди были в шоке, когда узнали, что Шейн была приглашена для съёмок документального фильма, было бы приуменьшением, но т.к. это было решение Виллема, никто не смел ему перечить.
Все, кто были знакомы с Виллемом, прекрасно знали, что власть над ним имеет только его возлюбленная невеста.
И команда делала всё возможное, находясь рядом с голландской моделью. Они притворялись, что слушают её истории, притворялись, что верят, даже когда они граничили с небылицами. Казалось, что Шейн приняла приглашение, только чтобы доказать, что не была проигравшей, а особенно в финансовом положении, о котором она не забыла упомянуть. Как только официально было объявлено о помолвке Виллема и Серенити, Шейн тут же созвала пресс-конференцию, дабы похвастаться своим кольцом с бриллиантом в двенадцать карат, которое ей преподнёс арабский шейх. Но тот факт, что её собственный миллиардер-жених был в два раза старше Виллема, она предпочитала утаить каждый раз, когда общалась с прессой.
Вечером перед началом съёмок документального фильма, Виллем пригласил всех участников в замок на ужин. Он восседал во главе стола, держа Серенити за руку, которая была вся в розовом, похожей на прекрасное видение.
Шейн прибыла последней, облачённая в полупрозрачное платье. Королева была так шокирована её видом, что приказала ей ужинать в гостевой спальне.
Поведение Шейн в первый день съёмок, так же создало некий прецедент. Если бы кто-то сказал бы, что взобрался на Эверест, она бы тут же подхватила, утверждая, что сделала это дважды. Если видела кого-то на площадке с сумочкой «Луи Витон», твердила, что отдала свою такую же горничной, потому что она ей наскучила. А если кто-то хвастался последним отдыхом на Багамах, Шейн зевала и говорила, что это место слишком устарело после того, как она была там бесчисленное количество раз.
И так далее, и так далее, в плоть до того, что режиссёр пришёл в офисе Виллема с визитом.
— Простите, мистер де Конаи, но боюсь, что принёс плохие новости.
Виллем опустил ручку на стол.
— Уверен, всё не так плохо.
— Так и есть, — несчастно ответил режиссёр. — Это команда. Они угрожают бойкотировать сегодняшний праздничный ужин.
— Ясно. Это действительно проблема. Вы знаете, в чём причина?
— Ну… — он поморщился. — Это ваша будущая золовка.
— Ах. Они не хотят видеть её там?
Он хмуро кивнул.
Голландский миллиардер просто кивнул в ответ.
— Сделаю всё, что смогу.
— Хорошо, босс, — когда режиссёр развернулся, чтобы уйти, он гадал показалось ли ему, или действительно он увидел жестокий блеск в глазах миллиардера.
Определённо…
Нет.
Это ведь Виллем де Конаи, самый воспитанный из миллиардеров. Он и его невеста были такими милыми, что пригласили Шейн Роли на съёмки фильма, хоть она и была полной стервой по отношении к миссис Виллем.
Он покачал головой. Скорее всего, миллиардер просто поговорит с Шейн, и всё.
С целью промоушена фильма, было принято решение снять дополнительный материал продолжительностью в один час только о любовном треугольнике миллиардера и двух сестёр.
Серенити думала, что Виллем откажется, но вместо этого он согласился. И вот теперь, мрачно думала Серенити, придётся больше, чем хотелось проводить времени с Шейн. Сейчас они обе находились на кухне, где Серенити крутила суши-роллы, пока Шейн восседала напротив неё на высоком табурете, и рассказывала о последних приключениях со своим женихом.
— А вы с женихом уже наслаждались прогулкой на верблюдах по пустыне?
— Эм… Нет.
— Бедняжка, — тон Шейн был полон симпатии.
Стоящий за ней оператор закатил глаза, и Серенити с трудом подавила смешок.
— Да, эм… жаль.
Но если верить статье, которая недавно попала в руки Серенити, то эта прогулка на верблюдах имела не совсем приятный исход. Шестидесятилетний жених Шейн накануне прогулки отобедал роскошными блюдами, и постоянно испускал газы в присутствии Шейн и её приглашённых друзей.
Время, казалось ползло, как черепаха, пока Шейн продолжала потчевать Серенити и команду очередными подвигами, большинство из которых они уже и так слышали. Закончив с роллами, Серенити спрыгнула со стула, и к ней тут же бросилась Эсли – собака, за которой присматривали они с Виллемом, пока её хозяева Деймэна и Маири Левентис, путешествовали по землям королевства.
Улыбаясь, она наклонилась, чтобы ласково почесать её за ухом.
Губы Шейн изогнулись.
— Это отвратительно.
— Шейн! — она прикрыла руками уши собаки. — Это не вежливо.
— Но это правда, и ты знаешь это, — со словами Шейн, на кухне появился Виллем, и его губы тронула улыбка, когда он заметил, как глаза его невесты засияли при его появлении. Я люблю тебя, кричали её глаза, хоть голос был мягкий и учтивый.
— Добрый день, мистер де Конаи.
Он улыбнулся, и напомнил:
— Виллем.
— Сэр.
Желая поскорее увидеть Виллема, Шейн та резко развернулась на табурет, что чуть не свалилась с него. Когда команда едва сдерживала хохот, она быстро соскочила со стула, и выпалила:
— У тебя слишком устарелая кухонная мебель, Серенити! Вот дома у моего жениха, всё согласно последнему писку моды, — когда она не ответила, Шейн повернулась в её сторону, и увидела, что рот сестры занят поцелуем Виллема.
Она покраснела, ревность и злость разрывали её. Она знала, что это единственная вещь, в которой ей не победить. В мире был всего один Виллем де Конаи, а её жених со своим шестидесятилетним сморщенным телом, и маленьким членом, делал Виллема ещё более привлекательным для Шейн.
Она уже хотела сказать что-то кокетливое, но в дверях появилась охранник, и кивнув всем присутствующим, передал миллиардеру дорогой на вид пакет.
Её любопытство взяло верх.
— Что это?
— Просто эксклюзивное лакомство из Франции, — голос миллиардера звучал буднично.
Шейн наблюдала, как Виллем достал фарфоровую чашу, украшенную разноцветными кусочками стекла, внутри которой что-то виднелось. Это были печенья в форме половинок сердечек, и прежде, чем могла остановиться, Шейн похвасталась:
— Оу, теперь я знаю, что это. У меня есть такие же.
Глаза Серенити расширились от удивления.
— Правда?
Скептический и раздражённый тон миллиардера слегка выбил Шейн из колеи, но она тут же натянула сексуальную и игривую улыбку.
— Ну конечно, есть. Мой жених и я никогда не упускаем возможности попробовать новые лакомства в странах, где бываем. А мы объездили весь мир уже трижды, насколько вам известно.
— Вчера ещё было дважды, — напомнил один из операторов, но тут же замолк, как только Шейн услышав его голос, метнула в его сторону молнию.
Шейн сделал глубокий вдох, прежде, чем вновь взглянуть на миллиардера.
— Так о чём я? — Она протиснулась мимо Виллема, позволяя кончику своей груди коснуться руки миллиардера.
Серенити нахмурилась, и уже собиралась сказать сестре отвалить, когда услышала её хриплое дыхание.
— Ох, теперь вспомнила, — сказала Шейн, ближе притягивая к себе чашу с лакомствами. — У меня точно есть такие, и я обожаю их.
— Ты уверена?
— Как на счёт того, чтобы ты дал мне попробовать одно, и я скажу не ошибалась ли?
Губы миллиардера изогнулись.
— Как пожелаешь, — он взял одно печенье-сердечко из чаши.
Челюсть Серенити отвисла.
— Шейн…
Не желая, чтобы слова сестры повлияли на то, получит ли она печенье, Шейн наклонилась вперёд, и быстро взяла его в рот из рук Виллема, не забыв лизнуть его пальцы. Она медленно жевала, делая вид, что наслаждается каждой его крошкой, и хотела, чтобы миллиардер вспомнил те времена, когда она поедала его член.
Миллиардер ошеломлённо смотрел на неё, и Шейн улыбнулась от удовольствия. Наконец-то. Она всегда знала, что настанет время, когда он устанет от её сестры. Она повернулась к Серенити, и, как и ожидала, увидела тревогу на её лице.