— Было бы безответственно не поехать с вами, — сказал он. — Позволь Люси бегать по Лондону без присмотра, и не успеем мы оглянуться, как случится еще один Великий пожар или революция.
Кассандра и Джошуа пообедали с врачом, который дал совет, как помочь леди Чарльз, и с другим врачом, который выдвинул новую и отвергнутую теорию о том, что болезни переносятся водой и что более чистая вода в городах может спасти жизни, — идея, которая показалась Джошуа увлекательной.
Они также присоединились к Дасу и его жене за приятным ужином, и когда Кассандра назвала этих двоих мужчин друзьями, а не работодателем и наемным работником, Джошуа не нашел причин возражать. После этого Дас вернулся в штаб-квартиру, чтобы временно взять на себя бразды правления бизнесом, и, возможно, как мимоходом предложил Джошуа, Дас мог бы придумать новые названия должностей для секретарей, поскольку кто-то объявил существующие названия «глупыми». Ньюэлл вернулся к своей семье в Бирмингеме, откуда продолжил поиски гувернантки.
И вот солнечным майским днем колонна экипажей въехала в ворота Санн-парка.
Лорд Чарльз, как и Кассандра, всегда говорил о своем поместье с гордостью и любовью, и когда карета въехала на подъездную аллею и лучи послеполуденного солнца упали на обширный особняк из красного кирпича, Джошуа все понял.
— Ну? — сказала Кассандра, обнимая его за руку после того, как он помог ей выйти из экипажа. — Разве оно не великолепно?
Джошуа назвал бы его не столько «великолепным», сколько «беспорядочным». Дом мог похвастаться фронтонами различной формы и крышами разной высоты, обилием дымоходов в форме перечниц и окнами со средниками. Вокруг него был ров — настоящий ров! — и ряд фруктовых деревьев, одетых в буйство розовых и белых цветов.
Он был полон жизни и, несмотря на свои размеры, располагал к себе. Можно было подумать о таком месте, как о доме. Теплый весенний воздух окутал его и наполнил чем-то подозрительно похожим на надежду.
Ерунда. Не более чем эффект солнечного света, слишком обильного свежего воздуха в легких и тому подобное. День был слишком ярким, и ароматный деревенский воздух был наполнен жизнью, а такие вещи, как правило, придают местам сказочную атмосферу.
И в последнее время у него действительно была склонность иногда путаться.
Странно думать, что по закону этот дом принадлежал ему, хотя он его не заслужил. Это был подарок, преподнесенный ему и его жене человеком, который надеялся сделать их счастливыми, когда его собственная надежда на счастье исчезла. Лорд Чарльз, вы глупец, подумал он. Это была отважная попытка, но вы ошиблись. Это не мой дом, и я не тот человек.
На самом деле, все это было очень приятно и идиллически, но ничто из этого не могло длиться вечно. Он построил свою жизнь в Бирмингеме, он создал себя в Бирмингеме. То, что он построил там, было тем, кем он был, и это, по крайней мере, никогда не могло быть у него отнято. Это, по крайней мере, никогда не могло развалиться.
Кассандра выжидающе смотрела на него, желая, чтобы он был доволен, и он был доволен. Как это ни смешно. Но это тоже казалось нереальным.
— Тут есть ров! — сказал он. — Когда ты ожидаешь вторжения орд?
Она многозначительно посмотрела на него.
— По-видимому, сегодня.
— Миссис Девитт! Вы только что назвали меня вторгшейся ордой?
Она рассмеялась и повела его через мост, ее лицо сияло от волнения.
— Это больше связано с осушением, чем с защитой, — сказала она. — В новых местах вместо этого есть большие декоративные озера. Но если ты любишь рыбалку, то здесь есть рыба, а мне нравится, когда есть куда забросить Люси.
У каменной арки, обозначающей вход, Джошуа остановился, чтобы прочитать надпись: «1533 год» и слова «Солнце каждый день новое».
— Это из Гераклита, — сказала Кассандра.
Это название напомнило ему о школьных учебниках в Итоне. Один из тех греческих парней, которым целый день было нечем заняться, кроме как сидеть и констатировать очевидные вещи, без всякой видимой цели, кроме как мучить английских школьников две тысячи лет спустя.
— Парень не смог правильно написать «солнце», — сказал он. — Это неэффективно — использовать все эти лишние буквы.
— Он был построен во времена Тюдоров. Тогда еще не было орфографии. Не придирайся.
Он позволил провести себя внутрь, поприветствовал дворецкого и экономку, и ощущение нереальности происходящего усиливалось по мере того, как каблуки его ботинок стучали по каменным плитам. Он вполуха слушал, как Кассандра и миссис Гринуэй обсуждают леди Чарльз и вопросы ведения домашнего хозяйства, а сам скользил взглядом по картинам и панелям на лестнице с блестящими перилами.