Она шагнула вперед, но тут на нее накатила волна головокружения, и колени чуть не подкосились. В мгновение ока Джошуа подскочил к ней, подхватил ее на руки и отнес на диван. Он положил ее на диван так, словно она была самой драгоценной вещью в мире, а затем опустился на пол, держа ее за руки.
— С тобой все в порядке? — прошептал он. — Что тебе нужно? Скажи мне, что тебе нужно.
— Со мной все в порядке, я…
Головокружение исчезло, а вместе с ним и ее рассудок, ибо с какой стати Джошуа стоит на коленях на полу? Держит ее руки в своих, больших, теплых и сильных, гладит ее пальцы, смотрит на нее так, словно его мир вот-вот рухнет?
— Ты хочешь, чтобы я остался? — сказал он. — Правда?
Очевидно, он тоже потерял рассудок.
— Ты что, не расслышал ни слова из того, что я только что сказала?
Его глаза не отрывались от ее глаз, когда он прижал ее пальцы к своим губам. Его пальцы были такими сильными и уверенными, они могли удержать все ее тело и душу, а его глаза могли растопить ее кости, они были такими горячими, темными и влажными.
Влажными.
В его глазах стояли слезы.
— Я был тебе не нужен. Ты отослала меня прочь. — Он говорил шепотом, который разрывал ее и без того истерзанное сердце. — Ранее сегодня. Я так сильно разрушил наши отношения, что даже когда тебе было очень нужно, ты оттолкнула меня.
— Я никогда…
— Ты сказала «Не ты». Я хотел помочь тебе, но ты сказала «Только не ты».
Он сжал губы и на мгновение закрыл глаза. У нее самой навернулись слезы. Она соскользнула на пол и, высвободив одну руку, прижала ее к его щеке.
— Я не хотела, чтобы ты видел, что происходит, — тихо сказала она. — Я теряла нашего ребенка и не хотела, чтобы ты это видел. Я боялась, что ты не вынесешь этой боли.
— Но тебе пришлось вынести эту боль, и я тоже должен был это сделать. Ты должна была быть сильной и храброй, но не должна была оставаться одна.
Теперь он говорил твердо и снова взял обе ее руки в свои.
— Неважно, какую боль, какое бремя, мы будем нести их вместе
Слабая улыбка тронула его губы.
— Мне что, нужно объяснить вам, миссис Девитт, как устроен брак?
— Ты любишь меня, — сказала она ему. И себе. Простой факт, просто констатированный для их простодушных умов.
— Душой и телом.
Она услышала свои собственные слова и его, и задыхающийся, полный слез смех вырвался из нее, выпуская ее боль в ночь.
— Я должен был сказать об этом раньше, — печально сказал он. — Мне потребовалось время, чтобы понять это.
— Потребовалась трагедия.
— До этого.
Она покачала головой, опустив взгляд на их соединенные руки.
— Ты говоришь это сейчас, но ты бросил меня и вернулся только для того, чтобы…
Она замолчала, увидев его руки. Особенно его левую руку. Точнее, золотое кольцо, которое охватывало безымянный палец. Она взяла его левую руку в свои и внимательно осмотрела кольцо. Оно, конечно, было больше, чем у нее, но из того же золота, с теми же узорами, выгравированными по ободку.
Оно в точности соответствовало ее кольцу.
— Ты нашел свое обручальное кольцо, — сказала она.
— Я никогда его не терял. Но раньше оно ничего для меня не значило. Теперь оно значит все: мои верность и преданность тебе.
— Где оно было?
— В Бирмингеме.
— Тогда…
Она провела большим пальцем по кольцу и подняла на него глаза.
— Ты понял это раньше. До того, как ты вернулся. До того, как я потеряла ребенка.
Ее охватило странное чувство облегчения. Не трагедия заставила его полюбить ее. Он вернулся не только ради их ребенка. Он вернулся ради нее. Она потеряла их ребенка, мечту об этом ребенке, но не потеряла и его тоже.
— Именно в Бирмингеме я понял, что ты значишь для меня больше всего на свете. Я женат на тебе. Я не имею в виду клятвы, которые мы произнесли два года назад, или кольца, или наши имена, или оформление документов. Я имею в виду, что я никогда не смогу покинуть тебя, потому что мое сердце, душа и тело уже женаты на тебе, связаны и выкованы в горниле, как сталь. Они были такими уже некоторое время, но я не мог этого видеть.
Он взял ее левую руку в свою и поцеловал золотое кольцо на ее пальце.
— При других обстоятельствах, сейчас было бы самое время признаться в своей вечной любви, встать на колени и попросить тебя выйти за меня замуж. Но я уже стою на коленях, и мы уже женаты.
У нее вырвался дрожащий смешок.
— Ты всегда был очень расторопным.