— Все ваше расписание включало в себя поездку в Ливерпуль, и вы даже не придерживаетесь своего расписания касательно завтрака. Думаю, в доме таких размером мы сможем целыми днями не видеться друг с другом, если будем немного сотрудничать.
— Перестаньте быть такой чертовски рассудительной, — проворчал он. — Терпеть не могу, когда люди ведут себя разумно, до того, как я выпью свой кофе.
Еще раз зевнув, он плюхнулся в стул напротив нее. Она не отрывала взгляда от его лица, но воспоминание о его обнаженной груди плясало у нее в голове. Ей показалось, что на ней было немного темных волос. Это напомнило ей богов и воинов на картинах.
Она решила, что лучше больше не смотреть.
— Мистер Девитт…
Он издал долгий рокочущий звук.
— Сначала кофе, беседа потом.
Пока лакей наливал ему кофе из серебряного кофейника, мистер Девитт смотрел на чашку с таким пристальным вниманием, что можно было подумать, будто он наполняет ее сам, усилием воли. Как только чашка наполнилась и аромат наполнил комнату, он обхватил ее обеими руками, отхлебнул и вздохнул, прикрыв глаза, с выражением экстаза на лице.
Этот темный и горячий кофе… Он напоминал ей что-то. Затем его глаза резко открылись. Он посмотрел прямо на нее.
О да. Вот что напоминал ей кофе. Его глаза.
— Езжайте домой, — сказал он. — Если я сегодня выбиваюсь из графика, то это ваша вина, так как вчера я задержался допоздна из-за вас.
— Вы поражаете меня, сэр! — она невольно прыснула со смеху. — Это не может быть моей виной. Судя по вашему виду, возможно, во всем виноват алкоголь.
— Возможно, я напился из-за вас.
— Мистер Девитт никогда не пьет, — вмешался мистер Ньюэлл, и Кассандра вздрогнула, потому что совсем забыла о его присутствии.
Мистер Девитт резко повернул голову и хмуро посмотрел на секретаря, затем снова сосредоточился на своем кофе и сделал большой глоток.
— Ньюэлл, вы уволены.
— Да, сэр. — Мистер Ньюэлл отправил в рот кусочек ветчины.
— Мистер Ньюэлл, вы не уволены, — сказала Кассандра. — Вы не можете его уволить. Он мой секретарь.
— Я нанял его в качестве секретаря, отвечающего за супружеские дела. Это делает его моим секретарем.
— Под «супружескими делами» подразумеваюсь я, что делает его моим.
— Это показная логика. Я отказываюсь придерживаться показной логики за завтраком. — Он снова взмахнул руками, а лакей у стены нервно следил за траекторией полета кофейной чашки. — Его работа — заниматься вами и вашими делами, так чтобы мне не пришлось. Он потерпел неудачу, потому что, смотрите, где мы сейчас.
— Это ваша вина, потому что вы изменили свое расписание.
— Это не имело бы значения, если бы вы меня не ослушались.
— Чего бы я не сделала, если бы вы были благоразумны.
— Я всегда благоразумен.
— Вы такой…О! Из-за вас я начну пить.
Она поймала себя на том, что тоже размахивает руками — боже, даже Люси никогда не вдохновляла ее на такие поступки! — и взяла себя в руки.
— Вот почему нам нужен мистер Ньюэлл, — сказала она. — Мы не можем общаться друг с другом напрямую.
Казалось, мистер Девитт воспринял это как вызов.
Преувеличенным жестом, более подходящим для театра, он осторожно отставил свою чашку в сторону. Еще одним медленным, обдуманным движением он положил сначала одну руку, затем другую на стол перед собой.
Затем он приподнялся и наклонился к ней, приблизив свою широкую обнаженную грудь.
— Ньюэлл, — сказал он, не сводя с нее глаз. — Скажите моей жене, чтобы она ехала домой.
Кассандра повторила его позу.
— Мистер Ньюэлл. Скажите моему мужу, что я намерена остаться, пока не позабочусь о том, чтобы ввести мою сестру в общество.
Он наклонился ближе, так что она смогла разглядеть его глаза, обрамленные густыми ресницами.
— Ньюэлл, скажите моей жене, что я дам ее сестре солидное приданое, чтобы она могла пригласить нескольких отчаянных джентльменов в Уорикшир сражаться за нее.
Она тоже наклонилась еще ниже.
— Мистер Ньюэлл, скажите моему мужу, что не все проблемы можно решить с помощью денег и секретарей.
— Ньюэлл, скажите моей жене, что я не потерплю такого упрямства.
— Мистер Ньюэлл, скажите моему мужу, что единственный упрямец здесь — это он.
— Ньюэлл… — мистер Девитт остановился, нахмурился и повернул голову, показывая ей свой сильный профиль. — Куда, черт возьми, он подевался?
Кассандра тоже повернулась.