— Бренди французский. Я хочу быть француженкой, — сказала Люси. — Во Франции веселее!
— Без сомнения.
— Англия скучная. Санн-парк скучный. Кассандра ооооочень скучная.
— А Люси — навеселе.
— Навеселе! — прокричала Люси, спотыкаясь на последней ступеньке. — Навеселе! Навеселе! Навеселе!
— Тише. Ты разбудишь Эмили, мистера Ньюэлла и маму.
— Ничто не разбудит маму. Она спит уже много лет.
Истина — в вине.
Кассандра ничего не ответила и сосредоточилась на том, чтобы провести Люси по лестничной площадке. К счастью, Люси забыла о бренди. Она также забыла, как ходить. Она спотыкалась и поскальзывалась, Кассандра едва успела подхватить ее, прежде чем они обе покатились вниз по лестнице.
— Давайте, мисс Навеселе. Она оттащила Люси в безопасный коридор. — Давайте уложим вас в постель, пока вы не погибли.
— Чарли тоже был навеселе, когда его убили? А папа, когда умер?
Кассандра резко отпустила сестру, но Люси, покачиваясь, осталась стоять на ногах. В свете свечи было видно, что лицо Люси стало жестким, каким оно иногда становилось в последнее время: твердым и ярким, как хрусталь. Они долго смотрели друг на друга, пламя замерцало между ними. Люси первой отвела взгляд и разразилась громким хохотом.
Открылась дверь спальни Эмили. Кассандра едва могла разглядеть в щели бледный овал лица Эмили. Мамина дверь оставалась закрытой. Мистер Ньюэлл, без сомнения, тоже проснулся, но у него хватило ума не выходить из своей комнаты.
Люси подобрала юбки и, пританцовывая, побежала по коридору к своей двери.
— Я собираюсь сбежать в Ирландию! — крикнула она.
Кассандра последовала за ней.
— Разве ирландцы недостаточно настрадались?
— Может быть, меня похитит пират. Если мне повезет.
— Если нам всем повезет.
Наконец Люси, спотыкаясь, добралась до своей комнаты. Покачиваясь, она ухватилась за столбик кровати. Кассандра осторожно поставила подсвечник на стол.
— Давай снимем с тебя это платье.
Каким веселым казался ее голос. Возможно, она бы тоже смеялась, если бы совершила набег на папины запасы бренди.
— Бедная мама Кассандра! Что ты собираешься со мной делать? С непослушной, капризной, пьяной Люси.
— Есть только одна вещь, которую я могу сделать, — сказала Кассандра, все еще с наигранной веселостью. — Я продам тебя на рынке.
— Продашь меня?
Люси обернулась, широко раскрыв глаза.
— Сколько, думаешь, за меня дадут?
— Ты такая хорошенькая в этом платье, что я продала бы тебя не менее, чем за двадцать фунтов.
— Двадцать фунтов.
Люси мечтательно повторила это, но затем ее поведение снова изменилось. Она наклонилась к Кассандре, оскалив зубы, как дикий зверь.
— Ха! Хотела бы я, чтобы ты продала меня. По крайней мере, тогда я смогла бы убраться отсюда. Ты хочешь оставить меня здесь, чтобы я состарилась, стала уродливой и скучной, как ты, со своим мужем, который так стыдится тебя, что даже не навещает. Только потому, что твоя жизнь уже закончилась, ты хочешь, чтобы мы тоже были несчастны. Я ненавижу тебя!
Злоба Люси была такой яростной, что у Кассандры перехватило дыхание, а это означало, что у нее не хватит дыхания, чтобы закричать, чтобы сказать, что она старается. Неужели Люси не видит, что она старается. Их семья годами разваливалась, а она пыталась сохранить ее от дальнейшего распада, но она не знала, как, она понятия не имела, что делать. Она не просила об этом, но это было то, что у них было. И как смеет Люси насмехаться над ее браком с мистером Девиттом! Ну и что с того, что ее муж был незнакомцем? Папа выбрал его, папа сказал, что он хороший человек, и папа сказал, что она должна выйти замуж, чтобы унаследовать Санн-парк, чтобы их не выгнали, если папа умрет. Она сделала это ради них всех, и она не станет жалеть об этом, ни о чем, и, если она никогда не увидит своего мужа и не сможет вспомнить его лица, так будет лучше, так будет лучше, так будет лучше, так будет лучше.
Но, как всегда, она не сказала ни слова. Крики и театральность были сильной стороной Люси. А Кассандра была спокойной и рассудительной.
Кроме того, это была ее проблема, а не Люси, а в Люси и так уже было что-то серьезно сломано. Что-то, что Кассандра не понимала и не знала, как исправить.
Вокруг них повисла тишина, пока Люси не разразилась еще одним диким смехом, не развернулась и не споткнулась. К счастью, она упала лицом вниз на кровать. К еще большему счастью, она там и осталась.
— С Люси все в порядке? — раздался мягкий голос у двери. Кассандра на мгновение зажмурилась, прежде чем повернуться и улыбнуться Эмили, которая обеими руками теребила кончик своей длинной рыжей косы. Дорогая, милая Эмили. Которой было четырнадцать, но будто десять.