Затем еще глоток бренди: за его жену. Нет, шесть. По одному за каждый год, который он прожил в браке с Рейчел, любил ее и был ей верен. Когда она говорила о верности, он насмехался над ней, хотя когда-то тоже верил в это.
— Они все знают: мужья, жены, — сказал он, снова обращаясь к огню, пока она делала третий из шести глотков. Он переложил одну ногу на другую, его энергия никогда не иссякала надолго. — Они вступают в брак из-за семьи, собственности или мимолетного влечения, а общение их настолько ограничено, что они едва знают друг друга. Мужчинам нужен кто-то, кто продолжил бы семейную линию, а женщинам нужен кто-то, кто обеспечивал бы их, и, как только вы вступаете в брак, практически невозможно выбраться из него. Поэтому они выполняют свой долг, а после… Если двое человек глубоко преданы друг другу, это одно. Но если нет… Жизнь людей не заканчивается, когда они женятся. Брак не превращает людей в маленьких тряпичных кукол, которые чудесным образом освобождаются от хаоса человеческих чувств и желаний.
Она сделала последний глоток. Ей следовало остановиться. Какой странный эффект оказывал бренди. Казалось, что ее колени сейчас взлетят. Она представила, как приподнимается коленями вверх и повисает вниз головой, ночная рубашка сползает через голову, оставляя ее тело открытым, а лицо закрытым.
Найдет ли он ее обнаженное тело таким же интересным, как она его? Скорее всего, нет. Он уже встречался с пятью другими женщинами. Как минимум. Она не хотела этого знать. Леди не хотели знать таких вещей, а она была леди. Ей хотелось снова увидеть его тело. Как такое могло быть? Что она хотела увидеть его тело, но не хотела, чтобы он был ее мужем. Какой порочной и распутной она была. Как бы он смеялся, если бы знал.
— Мои родители были очень влюблены друг в друга, — сказала она. — Всегда смеялись и целовались. Было видно, что им нравится быть вместе. Они всегда были верны друг другу.
За окном проехал экипаж, и кто-то крикнул. Джошуа молчал.
— Ты считаешь меня наивной.
— Все мы когда-то были наивными. Ты это перерастешь.
— Полагаю, именно этим я сейчас и занимаюсь.
Она поднесла стакан к губам и вспомнила, что собиралась остановиться. Еще два глотка: по одному для мамы и папы.
— Я думала, что когда-нибудь у меня будет то же самое, — сказала она. Но вместо этого она была замужем, и у нее не было мужа.
— Передо мной простиралась вся моя жизнь, и я с нетерпением ждала возможности прожить ее. И вот однажды папа получил письмо, в котором говорилось о предательстве Гарри, и мое будущее рухнуло. Ты можешь себе представить, каково это?
Ответа не последовало. Он уставился на потрескивающее пламя. Она закинула ноги на сиденье, подтянула ночную рубашку к коленям.
Он молчал так долго, что, когда наконец заговорил, она подпрыгнула.
— Я представляю, что это все равно что смотреть в пустоту, — сказал он. — Каждый день ты должен вставать и смотреть в лицо этой пустоте и пытаться построить другое будущее, даже когда ты скорбишь о том, что потерял. Я полагаю, что каждый день ты говоришь себе сосредоточиться на том, что у тебя есть, и никогда не надеяться ни на что другое, и со временем этого становится достаточно.
Он знал.
Потому что, конечно же, он любил Рейчел. Любил ее и потерял. Его потеря была еще тяжелее, чем ее.
Никаких жертв, сказал он днем ранее. Женившись на Кассандре и убрав ее с глаз долой, он был в безопасности. Он сделал ее идеальной женой для себя. Потому что в его представлении идеальной женой была та, которая вообще не была женой.
Глава 10
БРЕНДИ НЕ ПОДЕЙСТВОВАЛО: ее сердце болело из-за того, что они оба потеряли. Кассандра хотела ненавидеть его, но это было несправедливо. Она согласилась на формальный брак, когда была еще слишком молода, чтобы понимать, какой долгой может быть жизнь, когда проживаешь ее в одиночестве.
Кроме того, он ей тоже был не нужен. Если бы она могла выбрать себе мужа, он был бы совсем не похож на Джошуа Девитта.
— У меня никогда не было романа с женой Болдервуда, — сказал он, потягиваясь и возвращаясь к своей обычной оживленности. — Я не очень хороший муж, но я могу пообещать быть честным, и это правда.
Пустой бокал был тяжелым в ее руках, в граненом стекле плясали отблески пламени. Она поставила его рядом с полным и увидела, как пламя отражается и в насыщенном цвете ликера. Она подняла бокал, чтобы полюбоваться им.
У него не было причин лгать. Что самое худшее она могла сделать? Вернуться в Санн-парк и никогда больше с ним не разговаривать? Завести любовника, чтобы он мог развестись с ней и выгнать их всех?