Сколько секунд или минут длилась немая сцена, я не знаю. Хотелось провалиться под землю, верней, под пол, и никого не видеть. Хотелось, чтобы это был лишь сон. Кошмар, галлюцинация, все, что угодно. Потом на смену панике возникли мысли. Откуда здесь отец Савелия и моя мать? За все два месяца, что мы встречались, ни разу нас никто не потревожил, неудивительно, что Сава потерял бдительность и так забылся. И что теперь? Родители все видели, оправдываться бесполезно. Тем более в гостиной столик на двоих накрыт...
- Нам лучше снять здесь верхнюю одежду и пройти в квартиру, - Савелий был единственный из всех, кто сохранил какое-то подобие рассудка. - Я все могу вам объяснить, если вы обещаете держать себя в руках. Прошу, отец, не нужно строить домыслы и осуждать заранее, не зная сути дела.
Родители прошли и сели на диван. Я сел на стул возле окна, Савелий в кресло. Накрытый стол смотрелся откровенной обвинительной уликой. Сава, дурак-романтик, даже навтыкал свечей...
- Савелий, думаю, что объяснять тут нечего, - железный бизнесмен, похоже, справился с первоначальным шоком. - Ответь мне только на один вопрос, верней, на два. Давно у вас такие отношения? Ты из-за этого расстался с Линой?
- Алина мне всегда была как младшая сестра, - ответил Сава. - А с Герой мы два месяца. Я знаю, что принять такое сложно, но мы хотим и дальше оставаться вместе...
Раздался сдавленный всхлип, и Сава не договорил. Лицо мамы исказила гримаса, на щеки пролились слезинки. Она смотрела на меня почти что с ужасом, беззвучно шевеля губами, потом вдруг неожиданно вскочила и отвесила мне смачную увесистую оплеуху. Петр Петрович попытался удержать ее, но она отмахнулась от него и добавила третью. Я даже не сопротивлялся, если ей легче так, пусть бьет.
- Люда. Не надо так. Сядь. Успокойся.
- Так, значит, это правда, сын? - она глядела на меня, как на ужасную пиявку. - А я не верила, надеялась, что это просто слухи. Ты этим занимался в клубе брата Вани? Недаром про него болтают всякое. И вот теперь продолжил здесь, да и еще наврал, что ездил заниматься к однокурснику! А вы, приличный молодой мужчина, что вы себе такое позволяете? Вы старше и должны были вести себя достойно, но вместо этого вы со студентом, которому едва исполнилось девятнадцать... Да как вы можете, негодники, вы же родные братья?!
- Что ты сказала, мама? Братья? - теперь уже я чувствовал себя в полуобморочном состоянии, дикими глазами глядя на родительницу, на Петра Петровича и на Савелия. - Что это значит, мама, объясни!
- Люда, мы ж обо всем договорились! Зачем же ты об этом?.. - суровый олигарх заметно побледнел. - Кому от этой правды будет лучше?
- Этим двоим! Они опомнятся и разойдутся! Я не хочу, чтобы мой сын любил парней! Сергей, ты должен знать, что Петр Петрович твой родной отец, а значит, твой... любовник - БРАТ! Ты же не можешь делать ЭТО с БРАТОМ!
Мне не хватило воздуха. Я чувствовал, что задыхаюсь. Ну почему, что за ужасные дела? Сава мой брат? Я не родной в своей семье? И почему же именно Савелий, которого я так люблю? Конечно, нам с ним не детей рожать, но мать права, черт побери - как можно спать со сводным братом? Это ж инцест, в конце концов! Качнулся потолок, мелькнули искаженные лица, которые что-то кричали открытыми ртами, потом все краски выдохлись, став чернотой, и боль исчезла, растворившись в мягком успокаивающем небытии.
Очнулся от прикосновения рук, не надо было даже спрашивать, кто так невыносимо нежно гладил по щекам. Савелий, низко наклонился и шептал мне что-то, только я не мог ни слова разобрать. Потом ворвался резкий запах. Нашатырь. Я грохнулся в отключку, словно нежная девчонка? Позор, и что меня пошибло так? Увидел лица мамы и Петра Петровича, все вспомнил. Этот олигарх, он мой родной отец, поэтому и мама с ним сегодня. А Сава... Сава брат, поэтому мы с ним должны расстаться. Навсегда.
- Герка, ты мне не брат, - так вот что он шептал мне на ухо. - Отец усыновил меня, по крови я не Шмаровоз. Я не отдам тебя, пусть что угодно говорят. Я не отдам, ни за какие блага! Ты слышишь, глупая любовь моя?
***
Потом мы все сидели за столом. Напоенная валерьянкой мама. Внешне спокойный Петр Петрович. Мы с Савой, как ответчики перед судьей. Я чувствовал его теплую руку на своей, и это придавало мне уверенности в том, что все у нас с ним будет хорошо.
На этом странном "семейном" совете было решено объявить меня племянником Петра Петровича. Тогда мы с Савой сможем выйти из тени, и мои частые наезды к нему никому не покажутся странными. Так же решили ничего не говорить маме Савелия, а уж вопрос с моим отцом оставили на откуп мамы.
- Люда, не надо так переживать. Сейчас у молодежи это часто. Конечно жаль, безумно жаль, что нас коснулось то, чего мы никак не ожидали, но я привык придерживаться фактов. Возможно, перебесятся и все изменится. Пока же мы должны принять их, запретить любить мы им не сможем.
- Я опоздала. На последний поезд. Мне надо позвонить домой, предупредить мужа, чтобы не ждал меня сегодня.
- Да. Хорошо. Потом я отвезу тебя в гостиницу, переночуешь там.
***
- Герка, иди сюда. Я так тебя хочу!
- Ты псих. Как ты об этом можешь говорить сейчас?
- А что? Все разрешилось как нельзя удачно. Тебе не надо уезжать в Иваново. Можешь вообще жить у меня. Ты ж мой кузен, в конце концов!
- Сава, что ты почувствовал, когда узнал, что неродной?
- Сначала был, конечно, в легком шоке. Потом подумал, так ли это важно? Ты любишь своего отца? Вот и не думай ни о чем! Все успокоятся, нужно совсем немного времени... Иди ко мне. Что бог ни делает, все к лучшему - слыхал? А у тебя теперь так целых два отца! И плюсом любящий кузен! Чем плохо получить столько родни?
Мой идеал. Моя любовь. Он целовал меня, врачуя от шокирующей правды, спокойно, нежно и сейчас почти по-братски...