Согласно Аристотелю, здравый смысл (коинэ эстетис) представляет собой качество, отличающее человека от животных, ибо, в отличие от оных, двуногий способен на основании впечатлений, поставляемых пятью «чувствами», делать абстрактное заключение, которое может принести практическую пользу.
Именно этим сегодня и положено заниматься.
Лозунг дня: ни одного поступка, продиктованного порывом или мгновенным импульсом.
Остановились, глубоко вздохнули, взвесили «за и против», семь раз отмерили.
Это очень трудно, но имеет смысл попробовать.
Если за весь день 4 ноября вы не совершили ни одного дурацкого поступка, ни одной даже мелкой ошибки, вы — лауреат. Есть смысл себя за это наградить и угостить. Умеренно, без ущерба для здравого смысла.
Ничего, завтра вернется нормальная жизнь, можно будет существовать как обычно, без занудства.
В этот день чекисты казнили — нет, убили, потому что суда не было — секретного заключенного внутренней Лубянской тюрьмы Сиднея Рейли (1873 — 1925). Это ключевой персонаж моего романа «Собачья смерть», исследующего разницу между «людьми Слова» и «людьми Дела».
Подробно рассказывать о знаменитом шпионе и авантюристе в коротком тексте, я, конечно, не буду. Остановлюсь только на одном обстоятельстве, связанном с этой мрачной годовщиной.
У Рейли был удивительный, загадочный дар вызывать уважение у всех, с кем сталкивала его жизнь. Даже у врагов. Это качество, достойное изучения и зависти. Думаю, им хотели бы обладать многие.
С заклятым противником советской власти чекисты, которые и со своими-то не церемонились, почему-то обращались крайне уважительно, можно сказать церемонно. Его и убили, если так можно выразиться, со всей возможной деликатностью. Повезли покататься на машине, потом повели на пешую прогулку в парк Сокольники. И сзади, без ругани и крика, застрелили. Такое ощущение, что убийце не хотелось смотреть такому человеку в лицо.
Я долго рассматривал на фотографиях глаза Рейли, вчитывался в его письма. Возникает ощущение какой-то уникальной внутренней твердости — того что японцы называют «сэйдзицу», цельность натуры.
Может быть, в этом дело? Или в том, что человек сам себя уважает? Хотя сэйдзицу и самоуважение поодиночке не ходят, они всегда вместе.
Шпионом и авантюристом вроде Сиднея Рейли становиться не нужно. Но всем желаю умения вести себя так, чтоб окружающие уважали. Это или врожденное, или «достигается упражнением».
Об этом думаешь, когда читаешь о битве при Жемаппе, которая состоялась 6 ноября 1792 года.
Это первое сражение революционной войны, в котором французская армия одержала боевую победу. Незадолго перед тем еще было якобы удачное сражение при Вальми, но оно обошлось без драки. Французы успели только спеть «Марсельезу», и пруссаки почему-то отступили — наверное, пение было отвратительным.
При Жемаппе дрались всерьез, кроваво. Убили-покалечили три тысячи человек.
По всему победить полагалось немцам. У них была настоящая регулярная армия, одна из лучших в мире. У революционеров — плохо организованная, недисциплинированная, паршиво вооруженная толпа. Но на одной стороне воевало подневольное «пушечное мясо», а на другой — свободные люди, добровольцы.
Они устояли под ударом, а потом опять запели про «сынов отчизны», генерал Дампьер взмахнул шляпой с перьями, зычно крикнул «Да здравствует народ!», все опять запели, что день славы настает — и свободные люди обратили несвободных в бегство.
Потому что, когда человек по собственной воле, а не из-под палки и не по мобилизационной повестке рискует жизнью, он делается бесстрашным и непобедимым.
Так что «Вив ля либерте!». Свобода делает сильным.
Сегодня сплошные революционные даты. Про главную напоминать не буду, но это еще день рождения вождя Октябрьского переворота Льва Троцкого и великого анархиста Нестора Махно.
А только ну ее, революцию, и революционеров тоже. Есть человек, гораздо менее известный, но вам, обещаю, он понравится больше. Его давайте и помянем.
7 ноября — день подвига Хéсуса Гарсиа Короны (1881–1907).
Этот мексиканский парень работал на железной дороге. На станции Накозари остановился поезд, нагруженный динамитом. Хесус заметил, что на крыше одного из вагонов загорелась солома. Если бы грянул взрыв да сдетонировали все смертоносные тонны, от городка не осталось бы ничего кроме праха. Все бы погибли.